Вся собачья жизнь - Татьяна Ефремова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тетка снова всхлипнула, словно спохватившись. Потом продиктовала Димычу адрес и телефон дочки. После этого опять вернулась к рассказу о том, каким умным – «прямо как человек» – всегда был Джоник.
– И не слушайте никого, не агрессивный он. Я сколько раз говорила, от собаки нельзя убегать. Конечно, он догонять бросался. Он же думал, с ним играют так. Я вот в книжке читала, что у них это инстинкт такой. А они орали да угрожали. Лучше бы детям своим наказали, что от собак нельзя бегать. Сами виноваты.
Елена Петровна всхлипывала, вытирала глаза и носик платочком, а сама смотрела поверх него на нас, проверяла реакцию. Я, совершенно ошарашенная, пыталась изо всех сил улыбаться как можно сочувственнее, а Димыч слушал очень внимательно. Вот что значит профессионал. Или ему на самом деле про Джоника слушать интересно?
Кстати, а что это Джоника нигде не видно?
– Елена Петровна, а где ваша собака? – воспользовалась я возникшей паузой.
Она посмотрела на меня почти с ужасом, будто с размаху на стену налетела.
– То есть, как это где? Вы же из милиции? По заявлению? Так что же вы спрашиваете?
В этот момент Димыч наступил мне на ногу, и я захлопнула рот. А хозяйка Джоника еще пуще залилась слезами.
– Нет больше мальчика моего! Нету! А какой умный был. А ласковый какой. Подойдет, голову на колени положит и смотрит, смотрит. И как только рука поднялась, на такую чистую душу! Я говорила им, что он играть хочет. А эта дура старая давай ногами махать. Конечно, он разозлился. Любой бы разозлился, если пинают да орут. Сами виноваты, а пострадала невинная душа.
– Джоник? – осторожно уточнил Димыч.
Елена Петровна кивнула.
– А что с ним случилось?
– Как же? Вы же из милиции. Я же все в заявлении написала, – она перестала плакать и посмотрела на нас с подозрением. – Вы по какому вопросу, вообще?
– По этому, по этому, – успокоил Захаров. – Вы расскажите все подробно.
– А чего рассказывать? Я все в заявлении написала. Вышли мы, значит, из дома с Джоником, я его и с поводка еще отпустить не успела. Вот, кстати, отметьте у себя, что в этот момент собака на поводке была, никаких правил мы с ним не нарушали, врет все участковый наш. Идем, никого не трогаем. И тут мордатый этот, из двенадцатой квартиры. И с ним Лешка, алкаш местный, все время во дворе ошивается, больше всех ему надо. И Лешка этот мордатому на нас показывает: «Вот, мол, они». Мордатый к нам. Подошел молча, ни слова не сказал. Достает пистолет. Я как увидела, у меня все прямо затряслось внутри. Стою, вдохнуть не могу, ноги отнялись. А он подошел совсем вплотную и в Джоника выстрелил. Да не один раз, много. Я кричу: «Что же ты, бандит, делаешь?». А он мне: «Скажи спасибо, что патроны у меня кончились!». И матом на меня. Я за рукав его схватила, давай милицию кричать, только их ведь нет никогда, если нужны. Вот и участковый наш такой же. А мордатый, он здоровый такой, почти как вы, только пониже, меня оттолкнул и пошел себе в подъезд. Я к Джонику, а он уж и не дышит. И в крови весь. Я в милицию – это же убийство среди бела дня. Да и денег собака стоит немаленьких, порча имущества, как-никак. А в милиции наш участковый. И знаете, что заявил? Что давно пора было Джоника моего пристрелить, да у него руки все не доходили.
Тетка сделала паузу, чтобы высморкаться и перевести дыхание. Мы с Димычем переглянулись уже в открытую.
– А что за мордатый-то? Вы его знаете?
– Да из двенадцатой квартиры же! Кравчук этот. Месяца два всего как заехали, а уже порядки свои наводит, стреляет среди бела дня. Погодите, он еще их всех перестреляет, если не посадят. Попомнят потом мои слова, да поздно будет.
– А за что он Джоника застрелил? – Я отодвинула ногу подальше от Димыча, так, на всякий случай.
– Ну как же! Бабка-то эта, что пиналась – она же этому Кравчуку мать. А пацан – сынок его. Да только не слушайте вы никого, Джоник не кусал его совсем, он поиграть хотел. А бабка налетела, давай ногами махать. Каратистка чертова! Да она сама Джонику руки в пасть совала, если хотите знать. А сынок ее бешеный на следующий день Джоника и застрелил. А он у нас, между прочим, породистый, больших денег стоит. А участковый у нас коррумпированный, убийц покрывает. Вы разберитесь с ними.
Димыч вылетел из подъезда и направился куда-то вглубь микрорайона.
– Ты куда?
– Пошли, к участковому зайдем. У них тут опорный пункт во дворе, я знаю. Пообщаемся с коррумпированным милиционером, покрывающим убийцу-Кравчука.
Опорный пункт оказался в соседнем дворе, на первом этаже жилого дома. В небольшой комнатке с надписью на двери «Участковый» пахло застарелым табачным дымом и почему-то ливерной колбасой. Отъявленный коррупционер оказался парнем лет двадцати пяти, светловолосым и круглолицым. Такой Иванушка-дурачок из сказки, еще до того, как он обвел всех вокруг пальца и отхватил себе в жены царевну. Ничем не примечательный такой Иванушка.
Поговорить, правда, сразу согласился. Предложил только выйти во двор, покурить на воздухе.
Так и разговаривали – они с Димычем курили, а я, бросившая это дело три года назад, слонялась вокруг, навострив уши.
Участковый рассказал то же самое, что и хозяйка Джоника, с той лишь разницей, что совсем не считал пса невинно пострадавшим. Наоборот, по его словам выходило, что собака была совершенно неуправляемой, держала в страхе всю округу, а хозяйка, души в нем не чаявшая, ни на какие замечания, уговоры и даже законные требования не реагировала.
– Да эта зверюга всех здесь достала, – горячился участковый. – Детей страшно было на улицу выпустить. У меня знаешь сколько жалоб на эту тетку с ее псом лежит! Одного покусал, другому одежду порвал. На ребятишек нападал сколько раз. Пекинеса разорвал на глазах у хозяйки. А другая свою шавку на руки подхватила, так Джоник этот ей все руки погрыз и пальто порвал. У меня самого сколько раз руки чесались его пристрелить. Да тетка там сильно склочная, чуть что – жалобы пишет.
– Да, с крупной собакой проблем хватает.
– Да при чем тут размер? – не понял участковый. – Вон в том подъезде, видишь, «кавказец» живет. Уж куда крупнее. А ни одной жалобы на него. Водят на поводке, команды он знает, в песочницу не гадит. И никаких проблем. Хоть слона заводи, только другим не мешай. Тут хозяйка на всю голову ударенная. Джоник у нее умный, а все дураки. А тут Кравчук этот заселился. Он же офицер бывший, чуть ли не из горячих точек. Так-то тихий, ничего не скажу. А как зверюга этот пацана его и мамашу порвал, так он не стал жалобы мне писать. Пошел, да и пристрелил. И я тебе скажу, правильно сделал.
– Пистолет изъяли?
– Нет, – с вызовом ответил участковый. – Не изъяли. Он у него спортивный. Спортом мужик занимался, имеет право. Да у меня письмо коллективное в поддержку этого Кравчука. Пусть старая ведьма умоется.
Димыч посмотрел вдаль, затушил окурок и сказал вкрадчиво: