Пламя - Мэй Макголдрик

С тех пор как он появился в этом замке, все идет не так. Абсолютно все. Джоанна старалась не обращать внимания на настойчивые сигналы, которые подавал голодный желудок. Даже ее ночной набег на кухню закончился провалом. Хотя и не полным. Бесшумно двигаясь по темной кухне, она случайно наткнулась на эту старую одежду, висевшую на лавке в углу.

Лицо девушки затуманилось. Прижав колени к груди, она погрузилась в печальные мысли. Оставалось немногим более двух недель до наступления полнолуния. У нее не так уж много времени на то, чтобы собраться с духом и осуществить свой план возмездия. Но она не собирается просто сидеть и ждать, сложа руки, позволяя узурпатору с равнины безнаказанно разрушать ее устоявшееся существование. «Ни за что!» – решительно подумала она, и настроение ее сразу улучшилось.

Еще во времена своего детства Джоанна узнала историю о проклятии замка Айронкросс, случайно подслушав разговор двух женщин о зловещих призраках. Теперь она знала истину.

Что касается призраков, то этот новый хозяин, должно быть, тоже слышал некоторые истории о них.

В ее глазах мелькнул озорной огонек. «Пусть восстанут тени! – подумала она. – Пусть привидения Айронкросса преподнесут этому новоявленному землевладельцу, побеспокоившему их души, наглядный урок!»

Все еще оставаясь в мокрой одежде, Гэвин всматривался в непроглядный мрак безлунной ночи сквозь одно из маленьких открытых окон. Днем он мог видеть из своей комнаты озеро и гряду холмов, простиравшихся к югу, в направлении аббатства. Но в такую ночь, как эта, нельзя было разглядеть даже усеянное валунами ущелье, а единственными доносившимися до слуха звуками были стук дождя и отдаленные раскаты грома.

Перед тем как вернуться в свою комнату в Оулд Кип, Гэвин распорядился, чтобы его не беспокоили. Утром Эндрю должен был поехать на север в Элдин и нанять там несколько плотников для восстановления южного крыла замка и каменотеса для изготовления надгробий на могилы членов семьи его предшественника.

«Да, для тебя», – подумал он, поворачиваясь к портрету Джоанны Макиннес, стоявшему на комоде у камина.

Гэвин отвел взгляд от ее удивительно живых завораживающих глаз и уставился на свой нетронутый обед, стоявший на маленьком столике. Из всех событий, происшедших в этот день, наибольшее беспокойство вызывал у него визит во двор часовни. Там было слишком много свежих могил, и большая часть среди них принадлежала тем, кто умер совсем молодым. Ему до сих пор не удалось стряхнуть меланхолию, охватившую его душу, когда он стоял там под дождем и порывами ветра.

Сняв промокший плед, рубашку и килт, он бросил одежду на каминную полку. Какое-то мгновение Гэвин неотрывно смотрел на огонь, но, когда он присел и снял башмаки, его взгляд вновь обратился к портрету Джоанны Макиннес. Что-то в лице этой девушки магнитом притягивало его. Но что именно?

Откинув одеяло, Гэвин забрался в постель. Лежа с закинутыми за голову руками, он всматривался в черты ее лица, мысленно одобряя себя за то, что приказал своему человеку принести портрет сюда, а не упаковать его для отправки леди Макиннес. Гэвин понимал, что с его стороны было эгоистично задерживать выполнение просьбы несчастной старой женщины. Но он с удивлением осознал, что уже не может обходиться без этого портрета, настолько очаровательным созданием была Джоанна Макиннес, изображенная на нем.

И еще он понимал, насколько легко было попасть под воздействие ее очарования.

Однако в образе этой девушки было нечто, значительно более притягательное, чем красота, и это нечто пленило его. В своей бурной жизни он знал многих красивых женщин. Но была какая-то тайна в фиалково-синей глубине ее глаз, в намеке на вопрос, скрывавшийся в уголках ее чувственных губ. А может быть, это был секрет, скрытый в ее сердце?

И этот восхитительный, цвета слоновой кости тон ее кожи. Взгляд Гэвина ласкал изящную выпуклость твердой юной груди, соблазнительно выглядывавшей из декольте ее парчового платья. Представив прикосновение своих губ к ее губам, Гэвин ощутил нарастающую волну возбуждения…

«Наверное, я сошел с ума! – Он вздрогнул, отвел глаза от портрета и отвернулся к стене. – Должно быть, я действительно рехнулся, – решил он, стиснув зубы. – Как можно было прийти в такое возбуждение при виде портрета давно умершей женщины!»

Джоанна стояла у открытой панели, внимательно прислушиваясь к размеренному звуку его дыхания. Он спал, она была в этом уверена, лежа животом вниз на огромной кровати. Лицо мужчины было повернуто в ее сторону. Точно зная, что именно собирается сейчас сделать, Джоанна какое-то время не могла заставить себя даже пошевелиться.

На его глаза упали пряди черных волос, красивое, точеное лицо было строгим и даже во сне несло на себе печать тревоги. Губы Джоанны раскрылись, а дыхание замерло в груди, когда ее взгляд скользнул ниже. Одеяло прикрывало только нижнюю часть его спины и одну ногу. Джоанна ощутила, как жаркая волна омыла ее лицо, когда она рассматривала его широкую спину и большие, покрытые шрамами руки. Где-то в животе стала стремительно нарастать волна необузданной, расплавляющей лавы, которая испугала ее своей внезапностью и силой. Джоанна поспешно отвела глаза в сторону.

Ошеломленная тем, что способна так бурно реагировать на мужчину, Джоанна разозлилась и стала мысленно бранить себя за эту слабость. «Так вот что тебе сейчас нужно, – думала она укоризненно. – Небольшая временная потеря здравого смысла». Встряхнув головой, она стала осматривать помещение.

Картина была здесь. Каким-то непостижимым образом она заранее знала, что именно так и будет. Бесшумно двигаясь по плетеной тростниковой циновке, покрывавшей пол, она делала остановку после каждого шага. Джоанна умышленно гнала от себя мысли о том, что будет, если ее обнаружат. Приближаясь к камину, она вздрогнула от ощущения опасности, которое сейчас по-настоящему охватило ее. Однако по ряду причин исполнение роли призрака, похоже, стоило риска быть обнаруженной.

Направившись к каминной полке, она наткнулась на полное блюдо еды и съежилась от внезапного спазма, источником которого стал ее пустой желудок. Бросив испуганный взгляд через плечо, девушка застыла в ожидании. Но хозяин даже не шелохнулся.

«Ладно, дело – прежде всего», – подумала она, заворачивая хлеб и мясо, лежавшие на блюде, в салфетку. Запах еды наполнил ее рот слюной, но она справилась с желанием уничтожить добычу немедленно, ведь ей необходимо было выполнить свою главную задачу. Поскольку одежда кухарки была скроена для сугубо практических целей, Джоанна смогла спрятать обед, а заодно и пустой кубок, в огромный карман.

Освободив руки, она приблизилась к картине, сняла ее и крепко прижала к себе. Еще раз осторожно взглянув в сторону спящего, Джоанна развернулась, чтобы удалиться, но чуть не споткнулась о груду мокрой одежды.

Зажав портрет подмышкой, она стала поднимать вещи и раскладывать их для просушки на столе и кресле. «Удивительно, – думала она с горькой усмешкой, – насколько жизнь без привычного домашнего комфорта в течение полугода может изменить взгляд человека в отношении приоритетов каждодневного существования».