Французская лилия. Роман о замках - Жюльетта Бенцони

«Это – новый замок, наполовину построенный в наполовину разрушенном старом замке», – так однажды изрек герцог де Бриссак в разговоре о своем великом замке на берегу Луары. На самом деле величественный Бриссак выглядел необычно: донжон был построен в стиле Людовика XIII, а окружали его в основном средневековые башни. В нем было пять этажей с высокими окнами, креплениями из камня, фронтонами и пилястрами… Но то были пять этажей величия, в которых проходила история Франции, потому что замок принадлежал знаменитым вассалам короля, чью преданность не мог бы никто оспорить.

Как и множество анжуйских замков, Бриссак имеет в своей основе четырехугольное укрепление, которые так любил строить Черный сокол, грозный граф Анжуйский. Но от того укрепления ничего не осталось, кроме разве что нескольких камней, которым выпала честь видеть Филиппа II Августа, проезжающего мимо в день Вознесения в 1200 году.

Нужно было дождаться XV века, чтобы увидеть строительство огромных башен Бриссака, устремленных в анжуйское небо. В то время (а на дворе был 1434 год) король Карл VII уже стал хозяином у себя на земле и практически избавился от англичан. На пост министра он назначил Пьера де Брезе – человека, сочетавшего в себе лучшие качества рыцаря.

Не раз встречая его имя на страницах истории Франции, я не солгу, сказав, что этот выдающийся человек был практически идеален. В самом деле, очень редко можно увидеть столько прекрасных свойств, имеющихся у одного человека. Пьер де Брезе был отважным бойцом, настоящим храбрецом, умным и предусмотрительным министром, великим человеком. К тому же в груди у него билось самое благородное сердце, а внешне он был весьма привлекателен и обаятелен. Настоящее воплощение самого Ланселота Озерного. И чтобы сходство стало совершенно полным, добавим, что Пьер де Брезе жил ради любви к одной женщине, но эта женщина была королевой Англии.

Маленькая Маргарита Анжуйская, племянница Карла VII, была еще очень молода, когда 23 мая 1445 года, одиннадцать лет спустя после покупки де Брезе земель Бриссака, колокола базилики Сен-Мартен-де-Тур отзвонили ее помолвку с юным королем Англии Генрихом VI; но она уже тогда считалась очень красивой. Недостаточно просто слов, чтобы описать восхищение тех, кому выпала честь созерцать этого пятнадцатилетнего ребенка, в котором так безупречно и гармонично сочетались грация и изящество.

Когда зимой она приехала ко двору своего дяди, ожидая часа отъезда в Англию, Маргарита завоевала все сердца, и в первую очередь сердце де Брезе. Тот сделался ее рыцарем и представлял ее цвета на турнирах. На Совете он отстаивал интересы будущей королевы.

Маргарите, в свою очередь, был довольно интересен этот человек, но в те времена их чувства не могли зайти дальше дружбы. У де Брезе было слишком сильно развито чувство чести, чтобы открыто проявить свою любовь. К тому же Маргарита была помолвлена, то есть практически была замужем. Вдобавок она была королевой, и все эти обстоятельства делали ее неприкосновенной. Когда настало время отъезда, де Брезе хранил молчание, но это молчание скрывало великую боль. О чем тогда думала молодая королева, которая попала под обаяние английского посла Саффолка, никто не знает.

Пьер и Маргарита увиделись вновь лишь через пятнадцать лет, когда та приехала искать убежища и помощи после битвы при Таутоне, самой кровавой в войне Алой и Белой розы, жестокой борьбе, носившей такое нежное название.

Королем был уже Людовик XI, но сорокачетырехлетний Пьер де Брезе все еще занимал пост министра. Маргарита изменилась: ей было уже тридцать два, и добрая половина Англии ее ненавидела. А это – признак того, что она была настоящей женщиной. Но она сохранила свою красоту, и де Брезе вновь попал под ее чары. На этот раз его любовь оказалась взаимной, и он получил бесценное право сопровождать королеву в Англию, когда та с помощью Людовика XI решила восстановить власть во взбунтовавшемся королевстве.

К сожалению, ничего не вышло. Несмотря на все свое мужество, де Брезе удалось спасти лишь королеву и ее сына, тогда как несчастный Генрих VI впал в безумие и остался в руках Йорков, сторонников Белой розы. Затем де Брезе переправил их во Францию. Но бывшая королева недолго радовалась такому верному защитнику, находившемуся рядом с ней. Несколько месяцев спустя, в 1465 году, Пьер де Брезе был убит в битве при Монлери, защищая своего короля. Замок Бриссак сменил владельца.

Новым хозяином стал сын Пьера от брака с Жанной дю Бек-Креспен, ставший участником весьма темной истории: он был женат на Шарлотте де Франс, одной из узаконенных дочек Карла VII от Аньес Сорель, и однажды вечером, вернувшись в замок раньше запланированного, он застал ее в объятиях другого. Реакция была незамедлительной: он убил и ее, и любовника. Эта трагедия легла тяжелым грузом на молодые годы их сына, будущего великого сенешаля Нормандии и мужа Дианы де Пуатье, и имела свои последствия для де Бриссака: говорят, что иногда ночью белая тень Шарлотты появлялась в башнях замка и его длинных темных залах.

Встречал ли когда-нибудь Луи де Брезе призрак своей матери? Известно только, что прошло много времени, прежде чем Луи женился, и что Диана никогда не изменяла ему, пока он был жив. Диана никогда не приезжала в Бриссак. Замок сменил владельца в 1502 году, и по сей день им правят члены семейства де Коссе.

Камергер Карла VIII Рене де Коссе, ставший Коссе-Бриссаком, был человеком мудрым и бдительным. После Безумной войны[8] он упросил короля пощадить лидера этого бессмысленного восстания. Герцог Людовик Орлеанский, ставший впоследствии королем Людовиком XII, был ему за это очень благодарен.

Кстати, преданность королевской семье – отличительная черта всех де Коссе-Бриссаков. Особенно ярко это может проиллюстрировать пример битвы при Павии. Когда Карл V согласился освободить Франциска I, содержавшегося под стражей в Мадриде, потребовав в обмен его сыновей, Рене и Шарлотта де Коссе-Бриссак последовали вместе с ними, о чем никогда не забывал Генрих II.

Поэтическое отступление: дочкой красавицы Анны де Коссе-Бриссак и господина Сюржера была ты самая Элен, по которой воздыхал стареющий Ронсар:

Очевидно, что поэзия не являлась сильной стороной этого рода, славного скорее своими великими солдатами (целых два маршала Франции!), а не писателями – герцог стал исключением.