Хорьки-детективы - Ричард Бах

Однако Трилистник была потрясена тем, что увидела в прошлом. Именно война потрясла ее. Это она, Трили, стояла в разрушенном доме Аведоя Мерека, и это ее сердце было опалено бушующим вокруг огнем, предвещавшим гибель цивилизации.

Ваза стояла на столике, около ее кресла, будто наблюдая за ней и тихо удивляясь, зачем ей понадобилось знать то, о чем уже никто не помнит.

Либо История хорьков написана неверно, либо мрачные картины разрушения — ошибка моей фантазии, подумала Трилистник.

Я прикоснулась к тайне, не в силах ее разгадать.

Ни в одном из томов энциклопедии «Со всех лап — к знаниям», ни в одном древнем свитке и скрижали нет ни слова о войне между хорьками. Хорьки могут ошибаться, но они не могут лгать. Могло ли случиться, что История забыла о том, что когда-то произошло?

Пробили часы. Светало. Трили вспомнила, что обещала вернуть вазу в музей при первой возможности. Момент наступил. Она взяла вазу и поспешила в музей.

Было уже совсем светло, когда сыщица осторожно поставила вазу в стеклянный ящик, взяв обратно свою визитную карточку. Но изгнать из своего сознания мрачные картины разрушении, сожженные города, гибель молодых и стариков, — гибель щенят! — она не могла.

«Хорьки ничего не разрушают, — думала Трилистник, легко касаясь лапами утренних тротуаров и минуя спящие, никем не охраняемые магазины с незапертыми дверьми. — Мы не можем причинять боль, не можем разрушать. Даже выражение «недобрый хорек» вызывает улыбку. Каждый хорек уважает любого другого и живет по законам высшей истины. Это наша стезя».

Будь у Хорьчихи Трилистник другой характер, она бы, содрогнувшись, выбросила из головы ужасные картины разрушений и принялась анализировать другие дела, чтобы никогда больше не вспоминать об увиденном. Но для такой, как она, оставить тайну неразгаданной было немыслимо. Если существует тайна, она, Трили, должна ее раскрыть.

На прошлой неделе Хорьчиха Трилистник раскрыла Дело о Невидимых Часах. Это вызвало такой шквал публикаций в прессе, что Норки вынужден был вмешаться.

В своем сообщении он объяснил хорькам-журналистам, что, вопреки их домыслам, Хорьчиха Трилистник не занимается колдовством, что она — не фокусник-иллюзионист и не ясновидящая.

«Мисс Трилистник обладает выдающейся наблюдательностью и цепкой памятью. В своих расследованиях она сопоставляет различные возможности и применяет основные принципы дедукции, замечая при этом то, на что другие детективы могут не обратить внимания».

Все это было правдой. Но от Трили не ускользнуло возросшее внимание прессы к ее расследованиям с тех пор, как Норки стал ее компаньоном. Вначале она подумала, что совпадение случайно.

«Однако компания «Пуш-ТВ» могла бы обратиться к любому квалифицированному детективу, чтобы исправить ошибку в заголовке заметки», — думала Трили. Возможно, гигантская корпорация прислала Хорьку Норки свою визитную карточку и «спасенного» игрушечного пингвина не для того, чтобы создать рекламу Хорьчихе Трилистник, а просто в знак благодарности за избавление из неловкой ситуации. «Некоторая известность — это нормально, — подумала Трили. — Когда расследуешь тайны, не надо удивляться интересу пытливых умов».

Сейчас ум Хорьчихи Трилистник занимала гораздо более важная проблема, но никто не поручал ей эту проблему решать. Дело о Благородном Поступке. Правда ли, что один хорек изменил ход истории? А если это правда, то как это доказать?

Если бы кто-нибудь подсматривал за Трили в этот полдень, он бы не смог сдержать улыбки. В течение часа ее пушистое тельце лежало неподвижно — она крепко спала в своей спальне, расположенной над офисом. Затем в одно мгновение одеяло отлетело прочь.

Хорьчиха выпрыгнула из гамака и, непричесанная, с торчащей в разные стороны шерстью, на ходу застегивая шарф, кубарем скатилась с лестницы и — за дверь.

— Добрый день, мисс Трилистник, — успел вымолвить Норки, прежде чем дверь захлопнулась.

«Тайной покрыто не только время до того, как Аведой Мерек стоял перед камерами на планете Ферра, — думала Трилистник, пока бежала в музей, — тайной остается и то, что случилось после этого. И разгадка этой тайны таится в вазе!

Задыхаясь от быстрого бега, она выскочила из лифта на четвертом этаже. Иногда лучше не думать. Так много уровней сознания...

Трили открыла дверцу стеклянной коробки и тут только заметила: вазы, ради которой она сюда бежала, за дверцей не было. На ее месте красовалась визитная карточка:

Хорьчиха Мускат

Мускат и Бергамот,

Детективы

Хорьчиха Трилистник склонилась над коробкой и прислушалась к тишине, грохотавшей в ее ушах. «Нет, — подумала сыщица, — тут что-то не так. Совпадения помогают нам, а не встают поперек пути. Как могло случиться, что ваза исчезла?»

Она спустилась на нижний этаж к лифту и вышла на улицу. Загадка осталась не менее реальной, чем город вокруг нее.

«Если совпадения помогают, как могло случиться, что знаменитейшая в мире сыщица взяла вазу именно в тот момент, когда эта ваза нужна мне?» Вопрос казался не таким уж важным, но ее внутренний наблюдатель был начеку, следя за ходом ее мыслей.

Знала ли Хорьчиха Мускат, что мне нужна ваза?

Думаю, да.

Она взяла вазу, чтобы помочь мне?

Думаю, да.

Как можно мне помочь, если вазы у меня нет?

Нет ответа.

Как я могу понять исчезновение вазы?

Нет ответа.

Опустив глаза, она посмотрела на тротуар и огорченно шмыгнула носом. Ее внутренний наблюдатель улыбнулся.

Если я что-то расследую, какое до этого дело Хорьчихе Мускат, с которой я, хоть и восхищаюсь ею, никогда не встречалась?

Потому что я влезла в ее дело. Зачем я влезла в ее дело? Вопрос поставлен неправильно.

Действует ли Мускат одна? Участвует ли в этом ее тень — Бергамот?

Вопрос поставлен неправильно.

Трили размышляла так: «Может статься, Норки знает правду, но было бы не этично с моей стороны спрашивать его о его бывших работодателях».

Она приняла решение: любое расследование я должна уметь довести до конца сама, без посторонней помощи.

Трили сосредоточилась и постаралась вернуться к исходной точке своих размышлений.

Зачем мне нужна ваза?

Потому, что она насыщена образами прошедших веков, и мне легче разгадывать эти образы, когда я держу вазу в лапах.

«Хороший ответ! — подумала Трили. — Дальше, думай дальше!»

Разве то, что я хочу узнать, вне меня? Нет.

Разве в пустой вазе содержатся знания, которые я ищу?