Клены в осенних горах. Японская поэзия Серебряного века - Нацумэ Сосэки

не передать словами

Разливая сиянье,

аромат источают они,

так роскошны, так пышны!

Чуть колышутся лепестки –

то, должно быть, ветер дохнул…

Опавшие листья(стихи с ложа болезни)

Вижу – камни укрыв

и замшелые корни деревьев,

будто сами собой

собираются палые листья,

чтобы вновь толпою кружиться…

Поминаю Сики[14] на сотый день после кончины

Перед взором моим

незабвенный твой образ не меркнет –

вот, на ложе простерт,

обессиленный тяжким недугом,

ты откинулся на изголовье…

«Зимой в деревне…»

Зимой в деревне

Ито Сатио, крупный поэт,

любитель чая,

занимается изготовленьем

не стихов – керамических чашек…

Из цикла «Тетрадь стихов из хижины „Ни пылинки“»

«Чайник кипит…»

Чайник кипит.

Передвину-ка я к очагу

сливу в горшочке,

чтоб смотреть, как среди ветвей,

растекаясь, клубится пар…

Опадающие листья сливы

Сливовый сад.

Под дыханьем студеного ветра

облетает листва,

но на голых ветках осенних

уж набухли новые почки…

Из цикла «Покой»

«Земля и небо…»

Земля и небо

до утра погружаются в сон.

Сумрак сгустился.

Вдалеке над равниной морской

киноварная всходит луна…

Из цикла «Десять стихов, написанных в хижине во время половодья»

«Я фонарь засветил…»

Я фонарь засветил

и, стоя в дверях, наблюдаю,

как на мутной воде,

проносящейся мимо дома,

отражаясь, играют блики…

Из цикла «Песни Ямато»[15]

«Изжелта-красный…»

Изжелта-красный

падает отблеск на луг

в клубах тумана –

народившаяся луна

в глубине озерной плывет…

Симаги Акахико

Из книги «Цветы картофеля»[16]

«Цветущим лугом…»

Цветущим лугом

по тропинке меж трав я пришел

к рощице дальней

и сказал себе: «Тишина!» –

утка крякнула мне в ответ…

«Поздняя ночь…»

Поздняя ночь.

Под густыми клубами тумана

разливается свет –

в ускользающих лунных бликах

чуть заметно вода мерцает…

«Сегодня утром…»

Сегодня утром,

едва лишь сквозь ветви дерев

во мгле туманной

первый солнечный луч блеснул, –

подал голос первый петух…

Из цикла «Покидаю лесную деревеньку»

«В чаще лесной…»

В чаще лесной

на мшистой зеленой поляне

долго сижу –

с этим краем горным прощаюсь.

Тяжело и горько на сердце…

«Тускло брезжит рассвет…»

Тускло брезжит рассвет.

Оседают клубы испарений

над горячим ключом –

и туман потоком стекает

в чашу озера, лед окутав…

Из цикла «В летнем домике»

«Прилетев на огонь…»

Прилетев на огонь,

с писком кружатся мошки ночные.

В доме рядом со мной

ребятишки клубком свернулись,

прикорнув на старых циновках…

В доме

Дождь перестал.

Отчего же так зябко под вечер?

На фусума –

на вощеной бумаге створок –

догорает отблеск заката…

Из цикла «Токио»

«Улица ночью…»

Улица ночью.

Над серой остывшей золой,

остов жаровни

разукрашивая по краям,

чертит иней морозный узор…

Из книги «Искры от огнива»

Пляски на островке

Издалека

мерный рокот сквозь мрак долетает –

волны шумят.

От деревьев тени ложатся.

Лунной ночью пляшут крестьяне…

Горный край

Все пишу и пишу,

дотемна оторваться не в силах,

чтоб светильник зажечь, –

в одиночестве сидя дома,

тихий летний вечер встречаю…

Останавливаюсь в Каруидзава [17]

Стаял снег на полях,

обнажилась бурая почва –

и висит над землей

тусклый диск закатного солнца,

с виду маленький и холодный…

«Под вечер сижу…»

Под вечер сижу,

размышляя с унылою миной

о плоти