Прекрасная Джоан - Молли Хейкрафт

– Значит, ты увидел Беренгарию и полюбил ее!

– Я видел ее всего однажды, – сухо возразил брат, – да и то издали. Ее брат, мой близкий друг Санчо, утверждает, что она красавица. Возможно, так оно и есть. Как бы там ни было, она не хуже других, потому что брак с нею принесет мне деньги на наш Крестовый поход.

Бедняжка Беренгария! Выйти замуж за человека, который считает ее «не хуже других» и женится из-за приданого! В таком случае Рик прав, его невесте понадобится спутница и подруга.

– Когда твоя невеста должна прибыть сюда? – спросила я.

– Боюсь, лишь через несколько недель. Матушка поехала в Памплону, чтобы договориться о моей свадьбе; она привезет Беренгарию, как только все будет решено.

– Матушка? В ее возрасте?

Рик расхохотался:

– В свои шестьдесят семь она моложе многих сорокалетних женщин! Правда, волосы ее поседели, но она все еще красавица… Ты только представь, какую пышную встречу мы с тобой ей приготовим!

Матушка приплывет на Сицилию! После долгих лет разлуки мы снова будем вместе – матушка, брат и я…

В ту ночь мне не спалось. После года, проведенного в заточении, я увижу мать, познакомлюсь с невестой брата, а потом приму участие в Крестовом походе!

Утром я призвала к себе настоятельницу и спросила, не можем ли мы с фрейлинами помочь сестрам ухаживать за больными. Немало удивившись, она повела нас в госпиталь сырыми, темными коридорами. Вскоре я почти пожалела о своем порыве; но, покончив с неприятной работой и вернувшись в свои апартаменты, мы почувствовали себя в высшей степени добродетельными особами.

– В награду за труды я примерю новое платье с накидкой! – воскликнула я. – Пусть мне пока нельзя их носить, по крайней мере, буду знать, идет ли мне наряд, сшитый по новой моде. Возможно; потом нам придется перешить все остальные платья.

Элизабетта послушно принесла восхитительное абрикосовое платье. Остальные дамы помогли мне раздеться, и Элизабетта стала осторожно надевать на меня новое платье. Потом она отошла и изумленно оглядела меня: лиф платья затягивался как-то необычно, при помощи шнурков. Однако вошедшая молодая послушница, которая принесла нам флягу с вином, робко обратилась ко мне и предложила свою помощь.

– Одна француженка, которая гостила у моих родителей, носила платье, скроенное по такому же фасону. Правда, это было до того, как я ушла в монастырь, но я все помню, – сказала девушка, проворно затягивая шнурки так туго, что я едва не задохнулась. Поглядев вниз, я отметила, что юбка не скрывает живот, как было принято в наших нарядах, а, наоборот, подчеркивает его и была настолько длинной, что пышными складками лежала вокруг меня на полу.

– Наверное, платье шили не на меня! – сказала я. – Оно предназначено великанше с плоской грудью и плоским животом. К тому же у этой великанши руки вдвое длиннее моих!

Однако юная послушница рассмеялась и ловко подвернула мне рукава.

– Нет, нет, миледи! Платье именно так и должно сидеть.

Я сделала шаг и тут же наступила на юбку!

– Как же в нем ходить?

– Вот так! – И будущая монахиня приподняла одной рукой спереди подол своего облачения и, выпятив живот, торжественно прошествовала к двери, высоко поднимая колени. Она походила на кобылку, которая демонстрирует свои стати новому хозяину. Потом девушка обернулась и, смеясь, спросила: – Понятно?

Я все поняла. Не слушая возражений Катерины, я вышла в длинный коридор. Молодая послушница шла на два шага впереди. Я приподняла подол юбки и так же, как она, высоко вскидывала колени. Фрейлины шли за нами, смеясь и передразнивая нашу походку.

Мы почти дошли до конца коридора, когда в дверях неожиданно показался глашатай, несший герб короля Англии. За ним шел мой брат и какой-то некрасивый косоглазый, плохо одетый человек с редкими волосами соломенного цвета.

Первым моим побуждением было повернуться и скрыться в своем убежище; однако я увидела, что Рик оценил шутку, и, решив, что его сопровождает какой-нибудь низший духовный чин или писец, который не посмеет осуждать мою выходку, снова подняла подол юбки и горделиво направилась к ним.

– Приветствую тебя, дорогой брат, – сказала я. – Как видишь, я важничала, словно павлин, в красивых перьях, которые ты привез мне из Франции. Скажи, они мне идут?

– Еще как! – ответил, к моему изумлению, спутник Рика. Когда я развернулась к нему, пораженная его наглостью, я увидела, что он разглядывает меня с откровенным восхищением; его глаза жадно скользили по моей груди и животу. – Должен признаться, миледи, хоть я и король Франции, мне редко доводилось видеть, чтобы наши перья украшали столь прекрасную птицу!

Позже я упрекнула Рика за то, что он поставил меня в неловкое положение. Он, смеясь, возразил, что я сама во всем виновата. Надо было оставаться в своих покоях, глашатай предупредил бы меня как должно.

– Филипп, очевидно, потрясен, – продолжал он, смеясь. – Он оказался изрядным занудой, Джо, и понятия не имеет о том, как должен вести себя настоящий король; но все же он не настолько зануда, чтобы не оценить твои прелести.

Он расхохотался собственной грубой шутке; я же вспыхнула, так как поняла, что он прав. Если король Филипп начнет позволять себе вольничать со мной, вина за это целиком будет лежать на мне; и я не смогу упрекнуть его в поведении, недостойном человека, который недавно потерял жену, ведь я и сама не слишком была похожа на охваченную горем вдову.

Однако мы с королем Франции встретились лишь спустя много недель. Когда выяснилось, что нам предстоит задержаться на Сицилии, брат решил переселить меня в более удобное место. Он выбрал монастырь Ла-Паньяр, его монахи отличались крайне религиозным рвением.

– Здесь ты будешь в безопасности, Джо, – сказал он, – позже к тебе присоединятся матушка с Беренгарией. Если повезет, к тому времени я уже объяснюсь с Филиппом по поводу разрыва с Алис – мне бы следовало давно объявить ему, что я не женюсь на его сестре, да все не представляется удобного случая. Он очень обидчив; мне кажется, он завидует мне! Вот глупец! Вместо того чтобы держаться по-королевски и завоевывать любовь местных жителей, как я, он шныряет повсюду на своей старой, облезлой кобыле, при этом одевается в те самые лохмотья, в каких ты его видела. Вдобавок у него щетинистая, плохо подстриженная бородка! – Он расхохотался и погладил собственную роскошную рыжую бороду. – Я слышал, его прозвали Ягненком.

Я рассмеялась, однако в сердце моем поселилась тревога: вражда между двумя королями, возглавившими Крестовый поход, – тревожный знак. Что будет дальше, если с самого начала между ними нет согласия?

Утро Рождества в год 1190-й выдалось ясным и прохладным; однако позже, когда солнце поднялось над горизонтом, стало очень тепло, почти жарко, и гости, приехавшие к нам, пожалели, что нарядились в шелк и бархат. Многие спутники брата жаловались, что на Рождество им не хватает мороза и скрипа снега под ногами. Однако Ричард позаботился о том, чтобы ни в чем ином гости нужды не испытывали. Он оказался щедрым и гостеприимным хозяином, всего на один день оставив мысли о Крестовом походе, и постарался устроить для всех незабываемый праздник.