Парадокс Тьюринга - Ричард Мак Борн

не совсем понимал смысл того, о чём говорил, употребляя подобную метафору начальник «Медузы», этот щуплый человек, с быстрыми и резкими движениями и подозрительным поведением неврастеника. Хотя подобной болезненной тенденцией, похоже, были охвачены все члены команды подводной станции.

– Весьма интересно, кого вы имеете ввиду наделяя человека столь звучным эпитетом?

– Догадка не заставит долго находиться в неведенье… – Фаллада внезапно остановился в упор глядя на меня.

– Генрих, мне кажется, что многие на Станции, впрочем, и вы в том числе, воспринимают мою миссию слишком расширенно и превратно. Боюсь всё обстоит куда как на много прозаичней.

– Не стоит упрощайть все свои полномочия до банальной проверки. Отправляться в дальний сектор малоизвестного Экстерра Галактики на затерянную планету – и всё только ради того, чтоб узнать подробности смерти рядового дельфина? Помилуйте, ведь это по меньшей мери, не только нелогично, но и нерентабельно.

– А ведь в отправленной, вами же, космограмме звучало настоятельное требование скорого вмешательства и рассмотрения нестандартности ситуации?! Вы же сами её подтверждали…

Мы остановились в полутёмном коридоре около заветной двери «тайного убежища» Фаллады. Прежняя предупреждающая надпись, которая красовалась прошлым вечером, уже напрочь отсутствовала. По – видимому, беспокойный хозяин решил из этичных соображений сам избавиться от неё. Может быть виной тому, гости?

– Верно – сам, – он как – то горделиво возвёл вверх подбородок. – Но это нужно было сделать в тот момент. Жизненно необходимо!

Засунув руку в карман своего мешковатого комбинезона, он начал что – то искать. Скованные движения были нервны и скоротечны. Наконец вынув заветную вещь, он засунул жало инструмента в небольшую и грубо проделанную прорезь на плоской панели. Явно торопясь Фаллада интенсивно дёргал отвёрткой в двери. Спустя минуту замок поддался, и мы смогли войти во внутрь. Ярко жёлтый свет тут же осветил скромный интерьер ординаторской напоминавший, скорее, склад, чем жилое помещение.

Здесь было гораздо просторней, чем в нашей с Бертом каюте. Квадратное помещение занимали разного рода металлические ящики, боксы и непонятного назначения оборудования. Около входа, вдоль ближайшей стены находилась обычная медицинская кушетка – топчан с небрежно разбросанной постелью. Чуть далее, напротив двери, находился рабочий терминальный сектор со столом. Рядом примкнула ниша с быт – автоматом и прозрачным медицинским шкафом частично заставленным припаратами.

– Вы присаживайтесь, – не останавливаясь Фаллада прошёл в глубь помещения. Скинув потрёпанный белый халат, он небрежно откинул его в сторону и подошёл к приборам. – Мне тут надо кое – что сделать. Так сказать, обезопасить наше положение.

– А что, есть предпосылки к нападению?

Стоя ко мне спиной пожилой мужчина на мгновение затих, чуть повернув голову влево пытаясь взглянуть на собеседника.

– Знаете, молодой человек, ещё сегодня я надеялся, что вы окажетесь не столь инфантильным в разборе ситуации до сих пор происходящей на Станции. И следуя моим наставлениям сможете чётко определить разницу между глупостью и действительностью, расставляя все точки над «і».

– Генрих, давайте, всё же, окончательно опредилимся с тем, что я не являюсь экспертным специалистом СКБ. И все мои обязанности сводятся к весьма однообразной проверке и сборе данных. Я ведь уже говорил об этом…

– Вы не хотите вникать во всякого рода мелкие обстоятельства коммуникативного характера, происходящие здесь, на «Медузе»?

– Совершенно верно. Подобные дрязги лишь становятся препятствием в работе. А самого представителя гостевой миссии делают, если не приверженцем какого – то одного лагеря конфликта, то как максимум, всего коллективного состава объекта.

– Мне откровенно жаль, что вы так считаете.

Отвернувшись Фаллада продолжил возится с приборами.

– Это ваше право, – с сожалением ответил я. Опершись руками о колени я задумчиво опустил голову.

После моего прибытия на Станцию прошло не более стандартных суток, а ситуация с погибшим дельфином начинала разворачиваться в совершенно неожиданном ракурсе превращаясь из несчастного случая в завязку детективного характера с параноидальными тенденциями, относящимися, наверное к каждому члену команды. Разбираться с подобными эмоциональными передрягами я не имел ни желания, ни опыта. Вполне было предостаточно того, что требовали от меня к исполнению коллегиум Института и администрация УКП при посещении Гекаты.

К тому же, чем чаще я старался понять истинный смысл прилёта сюда, тем больше ненужных мелочей возникало для анализа ситуации. И как одиноким особняком стояла настоятельная просьба начальства ИЭБ взять с собой экспериментального биохома, окончательная загрузка которого должна была пройти в совершеннейшем отдалении от стационарных стендовых агрегатов. Казус, да и только!

– Соглашусь с тем, – оправившись Фаллада направился к быт – автомату, – что сейчас ваше положение может превратиться в весьма сомнительную компанию. И остаться таковой до окончания временного срока пребывания здесь. Тогда, наверное, стоило бы начать искать способы получения достоверной и беспристрастной информации?! Как вы считаете?

– И в чём же они выражаются: в постепенном опросе каждого из контингента, чтоб составить свою мало мальскую картину их субъективного взгляда на трагедию с афалином? Или обратиться к обычной дедукции для построения аналитических теорий и подкрепления собственных домыслов? Нет уж, увольте. Я буду заниматься лишь тем, зачем направлен сюда…

– Но всё ведь не так, как вы ошибочно предполагаете, – находясь около пищевого агрегата, Фаллада старался тщательно подбирать блюда к завтраку из выведенного на экран списка. – Я же не зря притащил вас к себе, под покров защиты психо – эмиттерных установок. Они, правда, предназначались для работы с нейро – синапсной структурой мозга развитых млекопитающих отряда китовых. Пришлось потрудиться и частично переполюсовать обмотки сделав синхронизацию для более оптимальной работы. Зато теперь здесь, именно в этой комнате, можно прекрасно себя чувствовать совершенно не опасаясь за собственный разум и истинность в восприятии действительности. Сейчас они производять излучение в обратном порядке… На всей станции это самое безопасное место.

– Вы так полагаете?! Что же это доказывается?

– Максимилиан, ваша ироничность звучит для меня лично, слишком вызывающе. И не в моём возрасте и статусе отмахиваться от подобной оценки. Разве не столь очевидно то, что происходит со всеми, кто находится на «Медузе»?! Все, абсолютно все, подвержены влиянию этого чудовища.

Посмотрев на Фалладу я только теперь стал отмечать в этом пожилом человеке черты надлома и усталости. Занимаясь всю жизнь наукой, он, как истинный её приверженец и начальник Станции, старался изо всех оставшихся сил сохранять видимость покоя и благополучия научного коллектива. Его судьба дальней дорогой обходила эмоциональные стычки, связанные с тем, что люди называют, последствиями случайностей, обращаясь только к хорошо знакомым формулам и теориям.

– Мне бы хотелось у вас узнать, Генрих, кого вы имеете ввиду выражая подобное нелестное мнение? Кто эта несчастная жертва?

– Скорее, тиран, самодовольно решивший свои сентиментальные сентенции