Парадокс Тьюринга - Ричард Мак Борн

– Первоначально многие так и считали. Но как оказалось, такой подход дал свои… необходимые результаты. Ведь ситуация созданная на Гекате показала действительность и правильность избранного подхода.

– Что?! – от услышанного я моментально остановился, поражённый открывшейся истинной. – Так значит, авария на подводном комплексе была заранее спланирована?!

Дьондюранг остановился и совершенно спокойно смотрел на меня.

– А что тебя так удивляет? Для перехода загруженных в Берта знаний необходима была особая встряска в виде нестандартных, непредвиденных внештатных ситуаций. Подобное внешнее воздействие реорганизует знание субъекта из плоскости внешнего приобретения и теории в непосредственные и личные.

– Весьма распространённый способ в оккультных школах добиваться от своих учеников результатов сверхспособностей. Но очень часто такой подход заканчивался трагично для испытуемого неофита.

– В подобном случае, тебе Макс, необходимо стать циником. Ведь Берт просто являлся биохомом, пусть даже и проектным экземпляром и через определённый срок мог быть восстановлен или заменён иным кибером. А на сколько сильно мог повлиять охладительный реагент на биопластичность и органику самого Берта говорили всё те же цифры в расчётах.

– Значит, охладитель сработал как некий катализатор, проявив в БР – 3 особые свойства.

– Которые превзошли все ожидания. – Дюранг опустил голову и став на песчаный берег пошёл к полосе прибоя. Обернувшись он громко бросил: – Как ни жаль…

– Отчего? – не совсем понимая старого биокибера спросил я, догоняя его. – К чему это припоздавшее сожаление?

– Да ведь вся суть вашей отправки на Гекату заключалась совсем не в Берте, а именно в тебе. Макс, неужели ты до сих пор так этого и не уразумел?

– Я должен был докопаться до истинного понимая происходящего ещё там, на «Медузе»? – моё недоумение было совершенно откровенным. – И понять, что вся ситуация с погибшим дельфином была скорее надуманной для полноценного завершения «Мнемозины»?

Биокибер замотал удручённо головой и прикрыл ладонью ироничную улыбку.

– Как банально, – спокойно продолжил Дьондюранг, – что даже спустя столько лет ты не смог понять всей сути проекта. Ведь действительной основой в нем всегда оставался ты. Именно ты был той переменной, ставшей энигмой для изучения.

Напряжённо стремясь хоть что – то понять, я вновь усиленно бередил память стараясь более точно восстановить все события на Станции.

– То есть…

– Ещё при первых обследованиях планеты и самого Разлома были зафиксированы очевидные потоки нейтрино, теоретически объяснить которые не решался ни один специалист из научных групп прибывавших экспедиций. После же локального изучения выявленная аномалия стала особым, «лобным» местом для исследователей. А так как, сам Разлом находился не в весьма «комфортных» и малодоступных условиях, то туда и стали отправлять многих из биохомов. Одним из первых оказался я. Но как видишь, Геката пощадила искусственный организм. А вот вам с Монахом повезло больше.

– Не понимаю, – медленно произнёс я.

– Дело всё в том, что посещали Разлом всего трое: я, конструктив земного афалина Монах, и ты, гидронавт – глубоководник вспомогательной группы, приписанный к Институту Экспериментальной Бионики, Виктор Полозов. Вот откуда этот ребус с тобой. – Дюранг став вдоль полосы прибоя по направлению ветра начал всматриваться в даль. – Как оказалось, что с очередным выбросом и последовавшей за ним гибелью Виктора, на Станции стали появляться так называемые дубли, НД, двойники погибшего. Первоначально это были нестабильные образования, терявшие материальность буквально в считанные минуты, а после и часы, отчего и получили прозвище «сирены». При этом не имевшие сознательного характера даже в своих действиях. Но со временем, всё стало очень быстро меняться. И причиной этому была Элен. Вернее, её эмоционально насыщенная привязанность к Полозову.

– Любовь, – догадка не стоила особых усилий. Ещё на «Медузе» мне сразу стало понятно о том.

– Можно сказать, что именно Элен воплотила в себе особую роль твоей второй, платонической, матери. Ну, а о действительной, истинной и настоящей, ты можешь догадаться уже и сам…

– Так значит я… – внезапный ком в горле сорвал мой голос. Я непонимающе остановился позади шагающего старого биокибера. – Так, кто же я?!

Громкий шелест набегающих волн, казалось, полностью заглушил мои слова. Мелкая брызги словно туман обдавали мою правую щёку моросью.

– Именно это и самое удивительное. – Дьондюранг остановившись наконец обернулся. – Тебя доставили в Институт для детального изучения. А когда стало понятно, что необходимого оборудования для сохранения НД попросту не существует, спецы успели создать особый импритинг, математически – ментальную копию. На её основе и появился Максимилиан Ковальский, ксеноэколог, – а в действительности, биохом МК – 7, – с искусственными воспоминаниями и определённой целевой задачей. Ребята из лаборатории создали Легенду и тебя вместе с Бертом отправили в гибернационном виде на Гекату, перестраховавшись на всякий случай от внезапности неудачи. Знаешь, – Дюранг скосил взгляд на океан, – многие были разочарованы проектом. Они надеялись, что эксперимент проявит твои скрытые возможности и они, ИЭБ и ИКИ, смогут вступить в долгожданный контакт с нечто осознанно разумным.

– Может быть, более, псевдоразумным. Ведь Гекату никак не назовёшь рационально – логическим субъектом.

Дьондюранг хохотнул:

– Однако, об этом стоило бы ещё поспорить. Только подобная необходимость скоро станет для тебя совершенно пустой. Знания и понимания органичности Универсума, его панлогизм и психизм покажут истинную картину происходящего. Но всё это ждёт после. Лишь тогда, когда ты сможешь осознать самый простой и непреложный факт.

– Какой?! – тут же вырвалось у меня.

– Кем ты себя считаешь, и кто ты есть на самом деле!

Он стал пристально смотреть в даль, туда, где горизонт всё ещё был наполнен плотной стеной расплывающегося марева. Его долгое молчание и настойчивая напряжённость во всей фигуре волновали меня всё сильнее. Подойдя совершенно близко к старому прославленному биокиберу, я попытался рассмотреть то, что так безотрывно привлекало его внимание.

Вода и вся глад океана были по обыденному спокойными. И только спустя пару минут всматривания, визуально отбрасывая расплывающийся пейзаж, я смог заметить некоторое движение. Яркая точка постепенно приближаясь слишком медленно обретала форму. Расстояние уже сократилось до сотни метров…

И только тогда я понял, что к нам неспешной походкой приближался Берт, обновлённый, безупречный и – совершенно иной. Он с обыденной лёгкостью вышагивал по воде не стараясь спешить к нам.

Что ожидало меня далее, я теперь не мог знать. Но только в это мгновение понималось осознанно чётко, что я был не просто случайным или намеренным порождением далёкой планеты или разумности людей, а именно тем, кем должен существовать.

К О Н Е Ц.