Метро 2033: Высшая сила - Сергей Антонов

– Так, быстро! – скомандовал Томский, натягивая противогаз. – Пока они очухаются, пока позовут подмогу и найдут оружие… Минуты две-три у нас есть.

– Да не будут они за нами гоняться! – заверил Юрий. – Знаю я эту братию. Стыдно будет признаться в том, что их так элегантно объегорили…

Большая часть крыши вестибюля обрушилась. Обломки покрывал скользкий от влаги, зеленый с черными проплешинами мох. Сверху и через три дверных проема в здание вползала неприветливая московская ночь, разбавленная скупым светом луны.

Наземный вестибюль Новослободской был задуман его архитекторами как античный храм, теперь же об этом напоминали только шесть увитых плющом колонн.

Даже не сделав и пары шагов по открытому пространству, Толик вдруг замер и вскинул правую руку, призывая остальных остановиться.

– Спокойно. Я что-то слышал.

– Я тоже, – кивнул карлик.

– Это… Это наверху. – Корнилов обернулся и поднял голову.

Остальные последовали его примеру. Наверху действительно что-то было. Рядом с уцелевшим фрагментом буквы «М», между щербатыми перилами метнулась крупная тварь.

Томский собирался что-то сказать, но его остановил грохот. Рухнула еще часть крыши, а виновник этого метался внутри вестибюля. Почти одновременно вспыхнули четыре фонарика. Необычайно худое, с серой, покрытыми темно-красными пятнами кожей существо ростом под три метра прыгало среди обломков, врезалось в стены и пыталось вскарабкаться по ним наверх. Приплюснутая, лишенная глаз голова и огромный рот помогли Вездеходу определить тип мутанта. Карлик сунул руку в карман комбинезона, вытащил бумажный пакетик, разорвал его пополам и швырнул в сторону вестибюля. Поднялось облачко белого дыма.

– Что это? – спросил Корнилов.

– Хлорка. У стигмата острый нюх. Чтобы его запутать…

Запутать мутанта не удалось. Он вскочил на обломок и, оттолкнувшись всеми четырьмя конечностями, выпрыгнул к людям. Томский, стоявший ближе всех к вестибюлю, вскинул автомат. Очередь рассекла грудь стигмата, он вскинул руку, словно пытался указать на своего убийцу, и пронзительно завопил.

– Заткните его! – закричал Громов. – Это не…

На этот раз загрохотали два автомата. Стреляли Томский и Корнилов. Пули отшвырнули стигмата к крайней, квадратной колонне вестибюля. Мутант развернулся к людям спиной, обнял колонну своими длиннющими руками и сполз по ней вниз.

– Его хлоркой не обманешь, – усмехнулся Юрий. – Мне рассказывали, что у этих тварей взамен зрения эхо… Ну, в общем какая-то эхо-хреновина в башке. А ты, Коля, таких уже видел?

– Ага. Довелось поручкаться у Кропоткинской. С несколькими. Только те поменьше были.

– Ага. А этот – крупный. Если бы крыша под ним не обвалилась, пришлось бы больше повозиться.

Томский подошел к Громову.

– Все нормально, Данила?

– Ажур. Только в ушах до сих пор звенит. Топаем. Ориентир – колокольня Никольской церкви. Ее и отсюда видно.

Толик посмотрел туда, куда указал Данила. Сохранившаяся каким-то чудом колокольня храма высилась над развалинами других зданий, как пирамида в Чичен-Ица.

Выплывшая из-за туч луна осветила бок колокольни. Красный, потемневший от времени и непогоды кирпич делал звонницу православной церкви еще более похожей на культовое сооружение майя.

Томский прочел книгу о коренных жителей Мексики еще в библиотеке Полиса и теперь подумал о том, что колокольня Никольского храма и сохранилась-то потому, что была похожа на пирамиду.

В унисон мыслям Анатолия диск луны пересек лениво взмахивающий крыльями птеродактиль.

– А вот вам и Кетцалькоатль…

– Что?

– Ничего особенного, Данила. Мысли вслух. Двигаем к вашей церкви. Я вот тут подумал: а на кой нам такие сложности? Могли бы выйти на поверхность прямо на Трубной. Документы у нас в порядке, станция, как мне известно, только-только заселяется. У будущих трубчан и без нас забот полон рот. Бардак там такой, что пройдем как нож сквозь масло.

– Все верно. Но мой друг водил меня именно этим маршрутом. В то время Трубной никто не интересовался, радиация там зашкаливала. Вот я и решил не изобретать колесо, а пойти старой, проверенной дорогой.

– Друг? Вы о нем не рассказывали. Тоже изучал Кремль?

– Ага, особенно его музеи, – хмыкнул Данила. – Когда начался весь этот бардак, он связался с вором-законником, они стали мародерствовать. Считали, что, когда порядок установится, цены на кремлевские сокровища взлетят до небес. Базой этой банды были туннели Неглинки. Вора того звали Колей Блаватским. Он встретил еще в Бутырке какого-то экстрасенса и с его подачи помешался на мистике. Считал трубу подземной реки местом силы, подпитывающим воровские начинания.

– И подпитался?

– Напрасно иронизируете, Томский. Неглинка – место загадочное, а мертвецы плыли по этой речушке сотнями. Чего только стоила Тайная канцелярия, расследовавшая государственные преступления! Руководил ею тот еще изверг – Степан Шешковский. Трупы тех, кто не выдержал пыток, сбрасывали в Неглинку. А Дарья Салтыкова! Женщина с большими странностями. Тела замученных крепостных девушек висели у нее на шее, как ожерелье. С рекой эта дамочка была на «ты»: считала, что ее вода способна вернуть молодость и красоту. Добавим сюда Силу Сандунова, разорившегося на строительстве своих знаменитых бань; француженку, любовницу Саввы Морозова, которую на берегу Неглинки сбила карета, трактиры «Крым» и «Ад», где собирался весь преступный мир Москвы. Говорят, что иногда, после бандитских толковищ, трупов, сброшенных в реку, было столько, что они перекрывали русло. А Коля Блаватский исчез. Может, присоединился к сонму призраков Неглинки.

– А ваш друг?

– Тоже пропал. Позже. Возможно, решил побывать в Кремле в одиночку и попал под влияние звезд. В любом случае эта затея с сокровищами музеев себя не оправдала. Даже когда порядок восстановится, о них вспомнят совсем не в первую очередь.

– Плевать на сокровища. Сегодня патроны, завтра что-то еще. Я о другом. Не верю в призраков, Данила. Мне довелось повидать многое, от чего шарики за ролики заходят, но, в конце концов, всему находилось рациональное объяснение. Никаких призраков Неглинки не существует. А вот с биомассой… До сих пор не могу поверить в то, что какая-то вязкая хрень может мыслить…

– Мыслить и внушать, Анатолий. А еще расти, пожирая плоть!

Томский уже понял, что именно о кремлевской биомассе говорил Громов во время своих «затмений». Ее он называл пиявкой. И… Не раз имел с ней дело. Иначе откуда столько эмоций?

– Еще раз говорю вам: звезды погасли! – подключился к беседе Корнилов. – Это мне из достоверных источников известно. А биомасса твоя, Данила, сдохла, когда ей стало нечего жрать.

– Можете считать так, если от этого будет легче, – развел руками Громов. – Вот только мне кажется, что наш огнемет не останется без работы…