Тайна виконта - Аннабел Брайант

Муж кашлянул, напоминая о своем присутствии.

Первые ноты удивили саму Шарлотту. Испытывая то смятение, то осторожную радость, она была возбуждена сверх всякой меры, сердце колотилось о ребра, словно пытаясь выскочить из груди. Она решила сыграть отрывок из «Индоменея» Моцарта, но пальцы сами начали Сонату № 59 ми-бемоль мажор Гайдна. Она понятия не имела, почему. Произведения были совершенно разными, но Шарлотта ничего не стала менять. Как всегда, она отдалась музыке. Каждая нота, каждый аккорд стали выражением сдерживаемых ею эмоций.

Она хотела сыграть произведение безупречно – нет, не просто хотела, это было ей жизненно необходимо. Наверняка будут ошибки, особенно в самых быстрых, бравурных частях сонаты, однако глубоко внутри, где ее бедное сердце ныло от желания отдать этому мужчине свою любовь, она хотела сделать ему этот подарок. Как своего рода добрый знак. Такой же, как его приход в музыкальный салон. Возможно, их общение наконец перейдет на другой уровень, где не останется официоза и формальности. Музыка – великая сила. Правильная мелодия способна пробудить чувства, меняющие мир. По крайней мере, Шарлотте хотелось в это верить.

И вот стихли последние аккорды. Шарлотта понимала, что исполнение было безупречным. Тем не менее она не обернулась сразу, ожидая какого-нибудь знака. Даже самый тихий и краткий звук, означающий его одобрение, успокоил бы ее натянутые, словно струны, нервы.

В этот мучительный момент ожидания она вспомнила, как впервые увидела Джереми Локхарта, виконта Диринга. Испытанные тогда чувства она бережно хранила в своем сердце как величайшую драгоценность. Она приняла его предложение, стала его невестой, дала клятву быть рядом с ним и в горе и радости. Но все пошло не так.

– Вы делаете большие успехи.

Она услышала нотку гордости в его комплименте, хотя он был озвучен сбивчиво, слова будто застревали у него в горле, и ему приходилось прилагать усилие, чтобы дать им свободу. Шарлотта встала и обернулась. Ноющая боль в груди усилилась.

– Спасибо, милорд. – «Джереми». – Хотите услышать что-нибудь еще?

– Не сегодня. – Диринг встал. Тень за его спиной заняла место на стене, грозная и подавляющая, словно множество невысказанных слов и беспокойных эмоций.

Он напряженно всматривался в ее лицо, и Шарлотта не понимала, что он хочет увидеть. Возможно, он способен читать ее мысли, раскрывать секреты и заглядывать в сердце. Если да, то он найдет в ее глазах тоску.

– Вы сегодня будете ужинать дома? – задав этот вполне безобидный вопрос, она смутилась.

– Да. – Диринг осмотрел ее с ног до головы, и Шарлотта вновь усомнилась в своей внешности. Надо впредь проявлять больше внимания к одежде. Ей хотелось, чтобы муж был доволен.

– Пару дней назад я навещала семью, – заговорила Шарлотта. – Мама и сестры чувствуют себя хорошо. Потом пришел отец, и мы вместе прогулялись по саду. – Она говорила, пытаясь заполнить тишину, казавшуюся такой тяжелой, что ее можно было потрогать. А еще ей хотелось задержать мужа, хотя разговор с ним давался ей тяжелее, чем игра на фортепиано.

Выражение его лица заметно изменилось, когда она упомянула об отце. Ничего особенного, но все же Диринг стиснул зубы, и его бровь дернулась. Шарлотта никак не могла понять, почему. Отец был очень высокого мнения о Диринге, считал его героическим спасителем их семьи.

– Увидимся за ужином, – сдавленно проговорил виконт. Сразу после этого он ушел, оставив Шарлотту в недоумении относительно его странной реакции. Она решила больше не задерживаться в музыкальном салоне, а посвятить больше времени выбору платья для ужина.

Выйдя в вестибюль, она едва не столкнулась с секретарем мужа, который направлялся к входной двери.

– Ох, простите, мистер Факсман, я задумалась.

– Ничего страшного. Я каждый день пребываю в таком же состоянии.

– Вы уже уходите? – Она посмотрела в окно. Солнце стояло еще высоко.

– Судя по всему, наша работа на сегодня закончена. Да и вообще всякая работа прекращается, когда вы начинаете играть. – Секретарь понимающе улыбнулся, а Шарлотта искренне удивилась. Она знала, что Дирингу нравится ее музыка, но если она мешает ему работать, это совсем другое дело. Быть может, он именно по этой причине зашел к ней в комнату? Она в очередной раз помешала ему? Тогда чем он занимался за закрытой дверью своего кабинета все предыдущие часы?

– Мне пора, – сказал Факсман, и, словно по мановению волшебной палочки, из тени возник Хадсон.

– Всего хорошего, – проговорила Шарлотта и пошла к себе. Ей надо было подумать.

Диринг расхаживал по своему кабинету и ругался себе под нос. Проклятый идиот! Почему он не воспользовался возможностью? Почему он не воспользовался представившейся возможностью? Он снова и снова ругал себя, вспоминая явную готовность Шарлотты к диалогу. Он, конечно, сделал большой шаг вперед, вошел наконец в комнату и сделал комплимент ее мастерству. Но когда он мог немало выиграть от романтического жеста, то вдруг закрылся, отступил и сбежал.

Обдумывая свой план женитьбы, Диринг был ослеплен единственной целью – победить, завоевать Шарлотту до того, как это сделает кто-то другой – Адамс или еще какой-нибудь поклонник. Он не предвидел ответного удара в виде чувства вины за собственные неблаговидные поступки и многосложных эмоций, которые лихорадкой растекались вместе с кровью по жилам. Он, разумеется, победил, однако при этом полностью лишил Шарлотту возможности влиять на ситуацию, вынудил ее отца действовать по его указке и создал своего рода дилемму. Он мог добиться расположения Шарлотты, но если его секрет раскроется, она отвернется от него навсегда.

И все же он должен что-то делать.

Он подошел к столу у окна, на котором была развернута карта, и принялся ее внимательно рассматривать. Картография была его страстью. Он наслаждался точными измерениями, требующимися, чтобы совместить науку и эстетику, нередко добавляя собственные рисунки, словно каким-то неведомым образом, справляясь с широтой и долготой, он рассчитывал найти баланс в своей собственной жизни. Он обвел глазами кабинет, где не было порядка, как в комнате его жены, и снова уставился на карту. Его взгляд остановился на розе ветров, и он медленно провел пальцем по ориентационным стрелкам. Интересно, почему брак не подразумевает столь же точного указания направлений?

На север – к уму Шарлотты. Он покорит ее умной беседой и занимательными анекдотами. Стрелки на восток и запад похожи на руки, готовые заключить ее в объятия. Что касается юга… Его палец скользнул вниз. Да, он знал, какое наслаждение ожидает его там.

Несмотря на извечные шуточки Линдси, Диринг был горячим страстным человеком, и он не мог не мечтать о нежном теле Шарлотты. Поздно ночью, когда в доме воцарялась тишина, он испытывал сильнейшее желание, не имевшее разрядки. Но он желал не только телесной близости. Ему хотелось как можно лучше узнать свою жену, несмотря на то что их отношения оставались на зачаточном уровне. В общем, он сам все запутал и теперь обязан найти выход.