Когда восходит тень - Кейти Роуз Пул

Они уже так давно не оставались наедине. Он с некоторой тоской вспомнил жар между ними, когда они поцеловались на борту «Крессиды» в ночь перед возвращением в Назиру. Ночь, когда все началось.

Нет. Хассан не позволит мысли о предательстве тети или ужасах маяка испортить этот момент. Они были в безопасности, в объятиях друг друга. Наконец перед ними был путь вперед.

– Возможно, тогда мне нужно выразиться поточнее, – сказал Хассан, проведя рукой по щеке Кхепри. Она прикрыла глаза. Он склонился к ней, пока их губы не оказались на расстоянии вздоха. – Кого ты сейчас считаешь красивее?

– Да поцелуй меня уже, – выдохнула она и, не дожидаясь ответа, схватила его за воротник и притянула для поцелуя.

Хассан расслабился, позволяя себе погрузиться в ощущение их прижавшихся друг к другу тел, пальцев в ее волосах. Вся усталость, весь страх и вся тревога, накопившиеся в них после падения маяка, словно вылились наружу.

Стук в дверь заставил Кхепри взволнованно отстраниться. Он попытался снова поцеловать ее, не желая отказываться от этого момента.

– Одну секунду, – крикнула она, прижимая ладонь к его груди. Она быстро пригладила волосы, поправила одежду и пошла к двери.

– Кхепри, – это был Чайк. Хассан видел Сефу прямо за ним. – Нас послали за вами. В обсерватории вас уже ждут еда и напитки. Что-то вроде празднования, ведь мы нашли вас.

– Хорошо, – сказала она. – Мы сейчас придем.

Чайк колебался в дверях. Его взгляд метнулся за спину Кхепри к стоящему за ней Хассану. Принц был уверен, что выглядел не так собранно, как она, и не сомневался, к какому выводу пришел Чайк.

Сефу облокотился на плечо брата.

– Может, нам лучше дать вам время обустроиться?

Хассан покраснел, но, к счастью, Чайк утащил брата прочь, прежде чем тот успел добавить что-то еще.

Кхепри повернулась к Хассану.

– Не волнуйся, они просто дразнятся. – Она рассмеялась. – Хотя, если мы не присоединимся к ним в обсерватории, не могу обещать, что они перестанут.

Она протянула ему руку.

Часть его хотела умолять Кхепри остаться и продолжить то, на чем они остановились. Но они только что прибыли в убежище Крыла Скарабея, и Хассану не терпелось узнать побольше об этих повстанцах. И особенно об их лидере.

Хассан взял ее за руку.

– Веди.

Антон видел сон, но уже не озеро, не лед преследовали его по ночам. Тьма, пожирающая его тысячи раз в тысячи разных ночей, больше не разевала свою пасть.

Теперь Антону снился свет. Холодный, белый свет Божьего огня, вырывающегося с верхушки башни у моря. Ему снились объятия, проносящийся мимо ветер и свет, разрывающий небо, когда они с Джудом прыгнули в море.

Ему снилось лицо, скрытое под позолоченной маской и окаймленное бледным пламенем.

Ему снилось красное небо. Красное как кровь, красное как пламя, красное как ярость.

Антон ахнул и открыл глаза.

Его омывала теплая вода. Голубое небо с облаками, окаймленное колоннами, покрытыми виноградной лозой, приветствовало его.

– Что ты видел?

Антон вздрогнул, услышав низкий мелодичный голос Пенроуз. Он сел, позволяя воде омывать себя, и взглядом нашел паладина на краю бассейна.

– Снова маяк, – через секунду ответил он и побрел к ней.

Губы Пенроуз сжались в тонкую линию.

– Больше ничего?

Только тошноту от падения, обжигающую вспышку перед глазами и колотящееся у его уха сердце Джуда.

– Нет, – сказал он.

Уже больше недели прошло с их приезда в Керамейкос, тайную горную крепость Ордена последнего света. Антон каждый день приходил сюда, к омуту провидцев, откуда открывался вид на реку, и пытался получить видение, которое посещало его до этого лишь дважды в жизни. В первый раз в детстве – воспоминание, которое он подавил, – и снова чуть больше недели назад, после того как его брат чуть не запытал его до смерти. Илья пытался использовать Антона как пешку, чтобы завоевать доверие Иерофана и свидетелей. Он чуть не утопил младшего брата, чтобы тот рассказал о своем видении. Но Джуд успел спасти его прежде, чем у Ильи все получилось. И они сбежали – спрыгнули с маяка в море.

Только под водой, на грани смерти, Антон смог вспомнить.

Теперь он тонул снова и снова, в поисках ключа, который подскажет ему, как избежать разрушений из видения.

– Ничего не выходит, – сказала Пенроуз, в ее голосе слышалось раздражение. – Нам нужно убедиться, что ты готов к завтрашнему испытанию.

– Зачем мне нужно это делать? – спросил Антон, поднимаясь из воды на ближайший камень. – Я соответствую всем знакам. Я рассказал им, что видел. Если они не хотят верить, что я пророк, то это их проблемы.

– Орден стал осторожным после того, что случилось в Паллас Атосе. Когда мы…

– Приняли принца Херата за последнего пророка и позволили ему притащить всех в Назиру из-за ложного видения, а потом вас всех чуть не убили. Знаю, знаю, – сказал Антон, выхватывая у нее полотенце и вытираясь.

Пенроуз поджала губы.

Дело в том, что Антону не нужно было, чтобы остальные члены Ордена верили, что он пророк. Если они решат, что ошиблись снова, то выкинут его из Керамейкоса – и, на его взгляд, это не было таким уж ужасным вариантом, если тогда ему не придется мучиться и переживать свое видение снова и снова. И если они и правда ошиблись – ну, значит, видение Антона никогда не воплотится в жизнь.

– Мы просто ведем себя осторожно, – сказала Пенроуз.

– Настолько осторожно, что позволите мне предсказывать будущее в круге камней, чтобы доказать, что я пророк?

– Я уже объясняла тебе, – сказала Пенроуз, явно теряя терпение. – В мире есть определенные места, где силы предвидения пророков проявляются лучше всего. Круг камней в Керамейкосе – одно из них. Камни отреагируют на твой Дар так же, как и с другими пророками.

Антон вытер полотенцем мокрые волосы. Он вообще не ждал проверки – этого испытания. Можно было подумать, что теперь, когда он узнал о видении, преследовавшем его почти всю жизнь, он не станет паниковать каждый раз, используя свой Дар. Но паника становилась лишь сильнее. Одна только мысль о том, чтобы снова пройти через видение, пережить тот кошмар, заставляла его грудь сжиматься от ужаса. Он боялся этих сессий предвидения, страшился долгих дневных часов, когда только и делал, что думал о возможных ужасных событиях.

Может, Джуд и спас его от пыток Ильи, но чем нынешняя ситуация лучше?

Антон почувствовал обиду, вспомнив мечника. Он не видел Джуда с самого приезда в Керамейкос. Как только они прибыли в гавань, Орден устроил трибунал, чтобы узнать, что стало с блудным членом стражи паладинов Гектором Наварро. Они увели Джуда на допрос, запретив другим, включая Антона, разговаривать с ним.