Детский сад для чайлдфри - Алёна Цветкова

Мы дошли до входа, дверь была распахнута, приглашая войти в сырой прохладный полумрак. Желание непременно увидеть все своими глазами испарилось, мне стало страшно. в горле пересохло, казалось, что прямо сейчас кто-то выскочит из темного провала двери. Жуткое чувство.

— Думаю, внутрь заходить не стоит, — меня догнала гелла Изера, — там небезопасно. И в принципе нет ничего интересного. Пойдемте уже домой.

Мой взгляд невольно метнулся в сторону дома. И я почувствовала, как холодок скользнул по спине: таинственная тропинка начавшаяся у моего дома вела прямо сюда, в конюшню.

Я обернулась, заглядывая в темноту. Сглотнула вязкую слюну. От ужаса кружилась голова. Я должна зайти и посмотреть, что там. Должна убедиться, что мои страхи напрасны, чтобы больше не бояться. Или увидеть в конце-концов, что же так сильно меня пугает.

— Видите тропинку? — кивнула я в сторону зарослей, — кто-то был здесь. Мы должны зайти и посмотреть, что они здесь делали.

Гелла Изера пожала плечами и первая вошла внутрь. Она ничего не боялась, как будто бы не ощущала эту пугающую атмосферу, царившую вокруг конюшни. Я же сделала первый шаг, зажмурив глаза. Я знала, что там что-то есть. В отличие от геллы Изеры.

— Боги! — возглас-всхлип экономки не удивил меня. Я была готова к тому, что увижу внутри. Память тела, чтоб ей пусто было.

Гелла Изера замерла в трех шагах от двери, прижав ладонь к губам, и круглыми от ужаса глазами смотрела вперед.

На полу в коридоре старой конюшни чем-то черным был нарисован большой шестиугольник, расчерченный множеством линий, которые складывались в трехмерный рисунок. Казалось, что внутри шестиугольника находится провал, дно которого теряется в тумане.

У каждого угла были восковые кляксы от угольно-черных свечей. Видно, что горели они долго, пока фитили не прогорели до конца. Между кляксами лежали смятые пучки каких-то сухих трав, перевязанных шерстными нитями. Все остальные поверхности: пол, стены, остатки потолка и лошадиных стойл были густо разрисованы странные, навевающие жуть символы. И все это было густо покрыто бурыми каплями. Как будто бы кто-то разбил чернильную ручку.

— Мать моя женщина, — прошептала я, привалившись к косяку.

Ноги перестали меня держать. Я поняла что это за место. Именно здесь Феклалия провела тот самый ритуал, благодаря которому я оказалась в ее теле. И эти капли не что иное, как кровь жертвы.

Я была на грани паники. Если жертва человек, то… Я закрыла глаза. Жить мне, конечно, хочется, но не за такую цену. Тогда никаких детских садов, пусть Феклалия возвращается в свое тело и сама отвечает за свои поступки.

— Лесса Феклалия, смотрите, — прохрипела гелла Изера.

Я усилием воли открыла глаза и посмотрела туда, куда указывала экономка. В стороне, темном углу, лежало что-то мертвое… большое… Прикусив губу до крови я шагнула в сторону кучи. Мне нужно было точно знать, что это.

— Леса Феклалия! — отчаянно завопила гелла Изера, — надо вызвать полицию!

Перья… подойдя ближе, я смогла разглядеть, что из того, что там лежало, торчали перья. Мне сразу стало легче. Без прежнего страха я подошла к куче и толкнула ее носком тапка… Куча на глазах развалилась на части.

Гелла Изера заорала от страха, но осталась стоять на месте.

— Это всего лишь курицы, — улыбнулась я повернувшись к гелле Изере. Но мои слова, как ни странно, напугали ее еще больше. Она побледнела так сильно, что я увидела это даже в мягком полумраке конюшни.

— Ч-черные петухи? — прошептала она тихо. Я приглядела к трупикам птиц… гребешки и бородки большие.

— Да, — кивнула. После того, как я убедилось, что Феклалия не пожертвовала в мою честь человеческую жизнь, сразу отпустило.

— Боги! Черная магия! Это черная магия! — еле слышный шепот перепуганной насмерть геллы Изеры был полон отчаяния. — Лесса Феклалия, все это надо сжечь… немедленно!

Конюшню мы сожгли в тот же вечер. Гелла Изера отказалась уходить оттуда, пока самолично не убедилась, что полуразрушенное деревянное строение точно сгорит дотла. И при этом она настаивала, что нельзя звать на помощь. Она очень боялась, что кто-то сможет увидеть то, что находится внутри.

Пока мы смотрели, как из крошечного костерка разведенного нами прямо посреди шестиугольника в нарисованном тумане разгорается пламя, гелла Изера шепотом рассказала о черной магии…

Мне опять не повезло: магов, легко и играючи управляющих стихиями и всем прочим, как в моих любимых книжках про попаданок, здесь не было. Никакого волшебства. И само существование магии было под вопросом. Но в то же время, как в моем мире, были и белые маги, которые использовали свои способности для добрых дел, и черные маги, которые использовали силы Богов во вред человеку.

Вот в этом и было главное отличие: у нас ведьмы и колдуньи игрались силами природы, а здесь — силами Богов.

Так что, когда Феклалия написала мне, что нашла ритуал обращения к Богам, она не соврала. Просто умолчала, что применение черной магии в этом мире порицается. Если бы хоть кто-то узнал, что в моем имении проводили ритуал черной магии, еще несколько поколений Мериганов страдали бы от недоброй славы. Если они, конечно, будут эти несколько поколений. Я хмыкнула, но не стала напоминать гелле Изере, что ее дорогой Виренс, последний отпрыск рода Мериганов, умер бездетным.

Когда разгорелась крыша, садовники заметили пожар и подняли тревогу. Услышав крики, гелла Изера схватила меня за руку и потащила к дому:

— Лесса Феклалия, идемте. Нас не должны здесь видеть, это небезопасно…

В ее словах был резон, и мы тихо, как мышки, побежали по приметной стежке к шаткой лестнице, шустро взлетели по ней вверх и ввалились в дом. Истошные крики садовников стали глуше, когда гелла Изера заперла дверь.

— Идемте, — прежде, чем я успела открыть рот, экономка снова потащила меня куда-то по темным коридорам. А потом внезапно впихнула в какую-то комнату. — Нам надо поговорить.

Комната оказалась кабинетом. Только в отличии от моего, этот был намного проще. Светлые бумажные обои, простая деревянная мебель, шкафы, заставленные бумажными папками. Идеальная чистота. Лакончиная и строгая обстановка. Точно такая же, как и сама хозяйка этого кабинета — гелла Изера.

— Присаживайтесь лесса Феклалия, — кивнула она на крошечный диванчик-канапе, обитый черной с еле заметными синими цветами гобеленовой тканью, — у нас с вами будет долгий разговор.

— О чем же? — улыбнулась я, присела на диван, закинула ногу на ногу и расслабленно откинулась на спинку.

Гелла Изера встала спиной к столу и оперлась в него ладонями и попой. Она смотрела на меня и молчала. Даже ее куцый, седой пучок на голове выражал сомнения, гелла Изера была немного растеряна, хотя тщательно пыталась это скрыть.

Я смотрела на нее и улыбалась. Моя интуиция, несмотря на всю тревожность ситуации, молчала. Я почему-то не видела в гелле Изере угрозу для себя. Наоборот, мне казалось, что после того, что она увидела на конюшне, ее отношение ко мне изменилось в лучшую сторону.