Мне нужен самый лучший! Как не испортить себе жизнь в ожидании идеального мужчины - Лори Готтлиб

Конечно, несмотря на всю свою растерянность, я понимала, что по-прежнему остаюсь одна не потому, что пересмотрела слишком много романтических комедий или реалити-шоу. Прежние поколения женщин выросли на тех же темах; но мое поколение и те, что идут за ним, должно разбираться с еще одним набором противоречивых «посланий»: что́ это значит – быть себе хозяйкой и одновременно хотеть «жить долго и счастливо»? Иначе говоря, если феминизм научил нас тому, что нам на самом деле не очень-то нужен рыцарь на белом коне, то как нам примирить это с тем фактом, что многие из нас остаются женщинами, которые хотят мужа и семью?

Если сказка – это «все и сразу», то что именно означает это «все и сразу»?

Знаю, что это звучит непопулярно, но феминизм бездарно угробил мою любовную жизнь. Хотя, справедливости ради, не совсем феминизм: в конце концов, «феминизм» никогда не публиковал учебных пособий по знакомствам и свиданиям; но то, что я рассматривала как «феминистский способ поведения», мне определенно не помогло. Не то чтоб я с удовольствием обменяла бы завоевания феминизма на что-то другое. Поверь, это не так! Просто дело в том, что лучше бы я никогда не пробовала применять то, что считала «идеалами феминизма», в личной жизни.

Пока я и мои подруги росли, феминизм казался нам потрясающим. Для нас феминизм означал, что у нас есть «свобода» и «выбор» во всех аспектах нашей жизни. Мы могли делать карьеру, могли не торопиться и «искать себя», прежде чем вый-ти замуж, могли решить вообще не выходить замуж и удовлетворять свои сексуальные потребности в любой момент, как нам того захочется. То, что мужчина не являлся необходимым элементом для самореализации в этой жизни, придавало нам силы. В конце концов, кому из нас хотелось повторять путь наших мам – найти себе мужчину, выйти за него замуж и родить детей, и все это еще до того, как мы получили первое продвижение по службе?

Но потом, когда перед нами замаячил водораздел между 20 с чем-то и 30, когда большинство из нас меняли одни отношения на другие или переживали долгие периоды «засухи», когда никаких значимых отношений вообще не случалось, мы уже не так остро ощущали свое могущество. Истина была в том, что каждая из моих одиноких подруг хотела замуж, но ни одна из нас не призналась бы, как отчаянно нам этого хочется, из страха показаться слабой, или бедствующей, или – боже упаси – антифеминисткой. Мы были поколением женщин, которым полагалось быть независимыми и самодостаточными, но мы не имели представления, как ориентироваться на этой модерновой местности, не жертвуя некоторыми сокровенными желаниями.

Мы не хотели еще одного воскресного бранча[3] «с девочками». Мы хотели целой жизни с Этим Парнем.

Тем временем нас восхваляли за то, что мы так целеустремленно прокладываем свой путь в мире, но при этом говорили, что наши амбиции отвлекают нас от поисков мужей. Для меня это всегда звучало полной бессмыслицей. Не думаю, что женщины настолько увлекаются своей карьерой, что «забывают» думать о личной жизни. В конце концов, в 90 % разговоров большинства знакомых мне женщин того возраста, когда ведется активная личная жизнь, даже тех, что стремятся стать партнерами в юридической фирме или пашут без отдыха в ординатуре, затрагиваются мужчины. Кто этот симпатичный новый врач в больнице? Где снять новую квартиру на пару с бойфрендом? Что значит, если парень перестал звонить после пяти свиданий? На самом-то деле, работа в обстановке, где велика вероятность встретить интересных мужчин, может быть и преимуществом в смысле личной жизни. Высокая занятость и не менее высокие устремления не были проблемой – но ни одна из нас не могла вычислить, что же ею было.

И только когда я оказалась на пороге 40-летия, по-прежнему одна, меня осенило. Возможно, проблема была в этой неверной концепции: мы думали, что «все и сразу» – эквивалент «долго и счастливо».

Если не считать того, что многие из нас были не очень-то счастливы.

Наоборот, я стала замечать такой шаблон: мы выросли с верой в то, что можем «получить все». «Получить все» значило, что нам не следует идти на компромисс в какой бы то ни было сфере жизни, включая личную. «Не идти на компромисс» значило «иметь высокие стандарты». Чем выше наши стандарты, тем «полноправнее» мы были.

Но так ли это?

А вот что произошло в действительности: наше «полноправие» каким-то образом стало синонимом нереализуемых стандартов и презрения к тому факту, что в реальной жизни невозможно получить все, чего хочешь, тогда, когда хочешь, и только на своих условиях. И именно так многие из нас дали себе «полное право» лишиться хорошей пары.

У меня было это «все» – в мои 23 года

По данным самого последнего отчета Бюро переписи населения США, треть мужчин и четверть женщин между 30 и 34 годами ни разу не состояли в браке. Эти цифры вчетверо выше, чем в 1970 году. Поначалу это может показаться положительной тенденцией: мол, люди теперь вступают в брак в более зрелом возрасте. Но у многих одиноких женщин, с которыми я разговаривала, ощущение иное. Может, это и создает ощущение свободы – искать свою любовь, если то, что мы будем встречаться со многими (и иметь много возможностей на выбор) прежде, чем найдем Того Самого Единственного, вполне ожидаемо. Но все эти бесконечные знакомства ведут к душевному истощению и боли, не говоря уж о растерянности. Давление общества в направлении более поздних (но не слишком поздних!) браков часто приносит нам больше вреда, чем пользы.

Джессика, 29 лет, директор пресс-службы музея, рассказала мне о том вечере, шесть лет назад, когда ее бойфренд из колледжа Дейв сделал ей предложение. Он учился в медицинской школе. Она подала заявление на свою первую работу. Они были вместе четыре года, и Джессика очень любила Дейва, но отказала ему только по одной причине: она считала, что для замужества слишком молода.

– Я думала так: что это за независимая женщина, если она выходит замуж даже раньше, чем получает свою первую работу! Поэтому сказала ему, что должна еще вырасти как личность и что я боюсь, если мы поженимся так рано, у меня не получится это сделать. А еще я думала, что не стоит выходить за первого же серьезного бойфренда. Я считала, что мне следует набраться опыта с другими.

Ее отказ разбил Дейву сердце, и он попросил, чтобы она больше не поддерживала с ним связи, а Джессика принялась делать все, что, как она считала, было необходимо ей, чтобы «вырасти как личность». Она переехала в новый город, познакомилась с новыми людьми, сосредоточилась на своей работе и то и дело ходила на свидания. Но не могла перестать думать о Дейве.

Следующие два года она часто подумывала позвонить ему и сказать, что совершила ужасную ошибку, но ее подруги, которые тоже вели «полноправную» жизнь девушек-одиночек, отговаривали ее.

– Всякий раз, как мне хотелось ему позвонить, – рассказывала она, – они заставляли меня усомниться в себе. «Как, ты собираешься удовольствоваться “синицей в руках” в 24 года? А как же твоя жизнь?» Я начала сомневаться – а так ли уж замечательна эта жизнь? Мне нравилась моя работа, нравились мои друзья – и я ненавидела ходить на свидания. У меня были два бойфренда, которые волновали меня поначалу, но в конечном счете я не чувствовала к ним того, что чувствовала к Дейву. Не было того уровня комфорта. Они не «цепляли» меня так, как он. То ли я на них не слишком «западала», то ли они на меня, но я продолжала думать: чего же я ищу, если уже нашла парня, с которым хочу провести свою жизнь?