Заложница поневоле - Дилноза Набихан

— Ты еще не заснула? — ход моих мыслей прервал голос Марка, который вошел в комнату. А я не заметила его прихода.

— Не спится, а почему сам не спишь?

— Собираюсь.

— Где? Здесь?

— Да, не хотелось опять гоняться за тобой, если вздумаешь сбежать снова, или беспокоиться, если надумаешь навредить себе.

— Слушай, это необязательно, следить за мной. Я хорошо запомнила твои слова про мерзавца, — недовольно пробурчала я, следя за тем, как Марк удобно устроился на одной половине кровати, подложив под голову руки. И теперь смотрел на меня с неким интересом.



— Отлично, а теперь выключи свет и идем спать.

— Я не буду спать в одной кровати с тобой!

— А придется.

— На кровати буду спать я, а ты на полу.

Для верности скинула на пол одеяло и вторую подушку.

— Не хочешь? Тогда я сама буду спать на полу.

Застелила себе постель подальше от Марка. Конечно, не сравнится с мягкой кроватью, но и так сойдет.

— Отвернись, я должна переодеться.

— Подвинься, девочка.

— Хватит называть меня девочкой! Постой, ты что делаешь? Ты куда?

— Выключи свет, я устал и хочу спать.

Марк улегся рядом, оттеснив меня к стене. Я сидела очень близко к нему, в его же рубашке и боксерах. Я, как немая рыба, открывала рот и закрывала. Никогда раньше не встречала такого наглеца, как мой похититель. Марку чуждо такое понятие, как личное пространство.

— Я не буду спать с тобой! — шепчу яростно, будто в комнате мы не одни. В ответ мне тишина. — Марк!

Мое возмущение никто не слышал. Марк просто заставил меня лечь рядом и обнял руками и ногами. Я лежала спиной к нему и смотрела в темноту. Было так непривычно лежать в обнимку с мужчиной.

— Можешь спеть мне колыбельную? — тишину в комнате нарушил голос Марка. Я широко распахнула глаза. Колыбельную?

— Я не умею петь.

— Жаль. Тогда я спою для тебя. Не против?

“Дерзай”, - хотелось бы сказать, но промолчала. Видимо, ему и не требовалось мое разрешение, потому что в следующую секунду Марк начал петь. Думала ли я когда-нибудь о том, что кто-то будет петь мне колыбельную, когда я уже давно выросла? Нет, не думала. И если об этом кто-нибудь бы сказал, посчитала бы его сумасшедшим. Но, кажется, я сама сошла с ума.

— Спокойной ночи.

Не знаю, что послужило тому причиной, колыбельная Марка или усталость, но через несколько минут я заснула крепким сном.



Два дня спустя.

Сидеть взаперти сорок восемь часов не лучшее времяпрепровождение. Но именно этим я и занималась в этом чёртовом доме. Марк позволял мне свободно ходить по всем комнатам, но на улицу не выпускал. Я уже вдоль и поперёк изучила каждый уголок этого дома, и могла передвигаться даже с закрытыми глазами. Для мужчин готовила я, как странно бы это ни звучало, но только это занятие отвлекало от плохих мыслей. Они доверяли приготовление еды мне, но все же не оставляли надолго одну. На первом этаже со мной крутились рядом то Олег, то Дима, отвлекали или же помогали. Оказывается, они славные мужчины, давно знают Марка. Когда они рядом со мной, мой похититель не обращает на нас внимания, видимо, доверяет им. А когда остаёмся одни, например, в комнате, всячески пытается узнать мое имя. Если первый раз Марк и заставил меня лечь с ним на полу, то уже на следующий день я отвоевала себе чуточку свободы. Марк спал на кровати, а я на полу. И не спрашивайте, как я это смогла. Лучше так, чем в обнимку с ним.

Я сидела перед камином, когда в дом вошёл Марк. В руке он держал пакеты и, увидев меня, улыбнулся. В гостиной, кроме нас, никого не было. Дима и Олег ушли десять минут назад, чтобы принести дрова, и ещё не вернулись. А Марка я не видела с самого утра.

— Ты чего одна сидишь? Где ребята? — чуть нахмурился он, пробежав взглядом по гостиной. Я сидела, обняв колени и уткнувшись в них подбородком, смотрела на огонь.

— Ушли за дровами.

Марк, не снимая пальто, подошёл ко мне и вручил пакеты. Я недоуменно смотрела то на него, то на покупки. В конце концов, не выдержала и спросила:

— Что это?

— Ты же говорила, что не хочешь носить чужие вещи. Надеюсь, с размером не ошибся.

Наконец, я взяла пакеты и заглянула внутрь. Не удержалась и выудила первое, что попалось под руку. И это оказались кружевные трусики белого цвета. Щеки мгновенно вспыхнули огнём, пока Марк наблюдал за мной и не скрывал улыбки. Никто раньше не покупал для меня белье. Детство не считается. А мужчины тем более. Я не люблю кружевные трусики, и предпочитаю черный цвет для белья.

— Это что?

Вопрос дурацкий, знаю, только ничего другого в голову не пришло. Сказать, что я в шоке, так это ничего не сказать. Я просто пылала от стыда, и была смущена настолько, что боялась поднять глаза на мужчину.

— В прошлый раз, — начал он, но, кажется, понял, что мне неприятно вспоминать о его «в прошлый раз», потому и кашлянул. — Наверно, тебе неудобно в мужских боксерах. Я не знал, какой бренд ты предпочитаешь, поэтому купил то, что порекомендовал консультант.

Ношу ли я бельё известного бренда? Нет, не всегда. У меня привычка баловать себя такими роскошными вещами лишь раз в году. Потому что я предпочитаю экономить свои деньги, нежели их тратить. Поэтому промолчала, решаясь вытащить все покупки мужчины. Если честно, я немного боялась, что следующим уже будет бюстгальтер. Не хотелось перед ним рассматривать эти вещи.

— Там должно быть платье и ещё что-то. Я не знал, что ты предпочитаешь в одежде.

— Спасибо, но не нужно было так тратиться из-за меня.

Марк проигнорировал мои слова, снял пальто и повесил его в шкаф. Приблизился ко мне на расстояние вытянутой руки, он выглядел серьёзным и недовольным. Под его взглядом я невольно съежилась. Отвела глаза от его лица и обняла себя за плечи. Следующие его слова привели меня в растерянность.

— Как рука? Не болит? Давай сменим повязку и наложим новую. Садись, я принесу аптечку.

Я уже должна была привыкнуть к такому отношению ко мне с его стороны, но каждый раз, когда он пытался ухаживать за мной, я терялась. Не знала, искренни ли его намерения помочь или он просто таким образом пытается откупиться.

Когда Марк вернулся с аптечкой, я сидела на прежнем месте и ждала его. К тому времени успела собраться с мыслями, и убрала трусики обратно в пакет.

— Давай руку.

Протягиваю руку Марку и он, перехватив чуть выше запястья, тянет к себе, заставляя меня нагнуться немного ближе. Оставляет аптечку на колене, закатывает рукава рубашки, и после этого бросает на меня хмурый взгляд. Когда он убирает грязный бинт, открывая рану, отворачиваюсь, жмурюсь, кусая щеку изнутри. Когда что-то холодное прикоснулось к коже, дернулась назад, и повернула голову к Марку. Он сосредоточенно обтирал кожу спиртом, при этом старался не касаться раны. У меня не получилось сидеть на месте ровно.