Звуки Шофара - Франсин Риверс

Как только Пол переступил через порог, он вмиг почувствовал манящий аромат тушеного мяса. Сэмюель Мейсон проводил их через пустую мрачную гостиную в освещенную кухню, где представил свою жену, Абигайль.

— Располагайтесь, пожалуйста. — Эбби указала на маленький, уже накрытый на пять персон стол. — Чувствуйте себя как дома. — Ловко орудуя черпаком, она разложила мясо по пиалам. — Мы обнаружили этот детский стульчик в кладовой зала собраний общины.

— Уже много лет его никто не использовал, — с сожалением заметил Сэмюель.

Абигайль поставила на стол кувшин молока и широкую плетеную хлебницу с багетом, приправленным чесноком и сыром. Когда перед каждым из сидевших стояла пиала с мясом, Абигайль села на свое место и взяла мужа за правую руку. Когда все сидевшие за столом взяли друг друга за руки, Сэмюель обратился к Богу, поблагодарив Его за благополучный приезд Пола и его семьи и за нового пастора для Сентервилльской христианской церкви. Сэмюель попросил Бога благословить их трапезу, беседу и служение Пола.

— Аминь, — заключил Тимми, и все рассмеялись.

Пол, сгорая от нетерпения побольше разузнать об общине, хотел было задать кучу вопросов, но Абигайль опередила его, поинтересовавшись их дорожными впечатлениями. Юнис принялась рассказывать об изумительных видах и исторических памятниках, которые им удалось увидеть. Правда, она умолчала о том, насколько быстро им пришлось проехать по всем этим местам из‑за сильного желания Пола поскорее добраться до Калифорнии. Пол оценил деликатность своей великодушной жены и мысленно поблагодарил ее.

Сэмюель извинился за плачевное состояние прицерковного домика.

— Каждая комната нуждается в косметическом ремонте, но времени у нас не было.

— И денег, к сожалению, тоже, — извиняющимся тоном добавила его жена.

— У нас есть немного сбережений, — радостно сообщил Пол. — А Юнис — просто потрясающий дизайнер. — Он нежно сжал ее руку.

Абигайль рассказала о Портерах и о том, как много они сделали для церкви.

— Здоровье Хэнка пошатнулось давно, уже несколько лет назад. — Эбби рассказала, как он получил инфаркт. — Нам так грустно было расставаться с ними. — Она моргнула, ее щеки покрылись румянцем, и она поспешно добавила: — Но мы несказанно рады, что вы трое приехали к нам.

Юнис накрыла своей рукой руку старой женщины.

— Мы понимаем вас. — Она рассказала, что выросла в маленьком шахтерском городке, где ее отец работал шахтером и служил пастором. Юнис поведала о том, что он был предан общине до самой своей кончины и умер от пневмокониоза[8]. — Приход так и не сумел оправиться после смерти моего отца.

Замечание жены застало Пола врасплох, и он помолился о том, чтобы с этой церковью не повторилось то же самое.

— Там была другая ситуация, Юнис. Шахты закрывались, сам городок пришел в полный упадок. Сентервилль — маленький, но растущий город. Будем уповать на Бога. Кроме того, между этим городом и Сакраменто ходят рейсовые автобусы.

Пока готовилось кофе без кофеина, Абигайль подала теплый ромовый напиток с ароматом персиков и ванильное мороженое. Тимми поел и начал ерзать.

— Путешественником он был отменным, — заметила Юнис. — Но, думаю, теперь он уже порядком насиделся.

Она извинилась, встала из‑за стола и вышла к машине за коробкой с игрушками сына.

Пол помог убрать посуду.

Сэмюель задвинул свой стул.

— Хотите взглянуть на церковь и зал собраний?

— Очень.

— Здание церкви было построено в 1858 году и считается сентервилльским историческим памятником.

— Жители города сначала воздвигли церковь и только затем здание суда на Мэйн–стрит, мимо которого вы недавно проезжали, — с гордостью отметил Сэмюель. За годы своего существования эта церковь послужила молитвенным домом для многих верующих, из коих последними оказались баптисты. — А в начале пятидесятых, когда разнесся слух о том, что здание церкви будут продавать, десять семей объединились и купили его.

— Мы наняли Генри Портера, достроили зал собраний и дом для пастора.

В течение двадцати лет церковная община переживала бурный расцвет, а затем начался медленный спад. Дети подрастали и покидали родные места. Когда же построили объездную автостраду, для города наступили тяжелые времена. Корпорации скупили землю у местных фермеров, выкорчевали миндальные деревья, посадили более прибыльные виноградники.

Сэмюель Мейсон отпер входную дверь церкви и вручил Полу связку ключей. Их тяжесть символизировала ту огромную ответственность, которую он принимал на себя. Готов ли он к тому, чтобы вдохнуть жизнь в эту церковь? Пол окинул взглядом притвор: везде виднелась паутина, пыль лежала толстым слоем. Сэмюель открыл дверь в маленький кабинет, располагавшийся в глубине притвора. Здесь находился старинный дубовый рабочий стол, полки, все еще заставленные книгами, некоторые из которых были настолько ветхими, что Пол не мог разобрать их заглавий, и массивный черный телефон с диском. Юни понравится эта древность!

— Хэнк оставил вам книги, — сказал Сэмюель.

— Очень мило с его стороны.

Пол надеялся, что никто не будет требовать от него их сохранения. Бо́льшая часть изданий морально устарела, кроме того, он собирал свою личную библиотеку.

В самом храме было прохладно и пахло сыростью. Многие вещи нуждались в починке, ремонте, покраске, возможно, перестановке. Какую‑то часть работ, Пол знал, он сможет осилить сам. Его мать всегда говорила, что пастор должен быть мастером на все руки. И хотя отец подшучивал над этой затеей, Пол записался на курсы по столярному и водопроводному делу. Теперь эти знания ему очень пригодятся.

Высокая кафедра в форме восьмиугольника производила самое сильное впечатление в храме. Она располагалась слева от алтаря и на такой высоте, что голос проповедника, по всей видимости, не нуждался в усилении различными аудиосистемами. Пола так и подмывало взойти на нее и испытать акустику помещения. Сэмюель отворил дверь слева от кафедры и впустил его в широкий коридор. В конце размещались два туалета, рядом же находилась дверь, которая вела в пристроенное к церкви помещение. Воздух был холодный и затхлый.

— Раньше здесь была детская комната, — пояснил Мейсон. — Это помещение не используется вот уже десять лет.

Вернувшись в коридор, Сэмюель отворил двойную дверь, которая располагалась сбоку от алтарной части церкви. Настроение Пола тут же поднялось при виде зала собраний. Какие тут были возможности!

— Когда‑то каждое Рождество на этой сцене исполнялись кантаты, — вздохнул Сэмюель.