Я бы сказала, что люблю... - Элли Картер

Мама надвигалась на нее все ближе, и Макей выпалила:

— Что?

— Никто никогда не узнает, что ты увидела и услышала сегодня. — Макей продолжала метать из глаз молнии, но у мамы не было под рукой томика «Войны и мира», поэтому она воспользовалась другим действенным средством:

— Особенно твои родители.

И вот тут-то лицо Макей расплылось в улыбке…

К исходу третьей учебной недели мой портфель был тяжелее меня (ну, может, не меня, но Лизы — точно). У меня были горы домашних заданий, а табло в Большом зале гласило, что если мы намерены немного поболтать за столом, то стоит освежить французский. К тому же мы практически на полную ставку работали, отделяя слухи от фактов. (Нетрудно догадаться, о ком были все эти слухи.)

Макей МакГенри выперли из последней школы, потому что она была беременна от директора. СЛУХ. На первом уроке НАСА Макей так сильно пнула семиклассницу, что та отключилась на час. ФАКТ. (Именно по этой причине Макей теперь посещает уроки НАСА с восьмыми классами.) Макей сказала семикласснице, что очки делают ее лицо жирным, старшекурснице — что ее волосы напоминают парик (а это и есть парик, она вынуждена его носить после очень неприятного инцидента с плутонием), а профессору Букингэм — что ей стоит носить колготки с подтягивающим эффектом. ФАКТ. ФАКТ. ФАКТ.

Пока мы шли от чайной мадам Дабни до лифта на первый подуровень, Тина Уолтерс уже в десятый раз внушала мне:

— Ками, тебе не обязательно красть всю папку… Возьми немного…

— Тина! — прикрикнула я и продолжила уже шепотом, потому что вестибюль, полный будущих шпионов, не лучшее место для ведения тайных разговоров. — Я не собираюсь красть личное дело МакГенри только ради того, чтобы проверить, вправду ли она подожгла спортзал в своей последней школе.

— Взять на время, — поправила меня Тина. — Всего лишь взять на время, чтобы посмотреть…

— Нет! — наотрез отказалась я. Мы свернули в небольшой темный коридор. Там, возле зеркала, за которым скрывался лифт, стояла Лиза. Она смотрела в него так, словно не узнавала собственного отражения. — Что случи… — На зеркале был приклеен желтый листок. — Сломался что ли…

И тут я прочла, что на нем написано.

Занятия по секропам для второго курса отменяются.

Встретимся в парке в 7 часов вечера.

Форму не надевать!

Соломон

Отражение Бекс появилось рядом с моим, и наши взгляды встретились. Я отлепила записку от зеркала, чтобы сохранить ее для истории академии, потому что в ней сразу две вещи были необычны. Во-первых, мне не доводилось даже слышать, чтобы у нас отменили хоть одно занятие, и уж тем более самой стать свидетелем такого. Во-вторых, Джо Соломон пригласил четырнадцать девушек на что-то вроде прогулки под луной.

Дело приобретало интересный оборот.

Я и раньше видела, как Лиза боялась какого-то задания, но в тот день за обедом она была чересчур уж бледной. Она снова и снова перечитывала аккуратные ровные строчки конспектов по секропам, то и дело останавливаясь и закатывая глаза, словно пыталась прочесть ответы где-то там у себя на макушке. Может, так и было. С Лизиной головой все возможно.

— Liz, est-ce qu'il'-y-a une epreuve de CoveOps don't je ne connais pas?[4] — спросила я, полагая, что если намечается какая-то контрольная по секропам, о которой я не знаю, то кто-то должен меня просветить. Но Лиза сочла, что я шучу.

— Tu ne la consideras pas serieuse? — чуть не закричала она. — Tu sais qu'est-ce que se passe ce soir![5]

Ну, конечно, я воспринимала это всерьез, но Лиза мне почему-то не верила. Тогда я отбросила к черту французский и прошептала:

— Нет, Лиза, я не знаю, что будет сегодня вечером.

— Exactement![6]— горячо зашептала она, наклонившись ко мне. — Там может быть все что угодно из этих книг! — сказано это было так, словно мы должны отправиться в зону военных действий, а не на задний двор академии. — Или такое, чего нет в книгах!

Я начала всерьез волноваться за Лизу, особенно когда к нам наклонилась Бекс и сообщила:

— Держу пари, мы отправимся на задержание нарко-картеля, который торгует в ночных клубах. — Она видела это в одной из серий «Шпионки».

Лиза с трудом сглотнула, и костяшки пальцев у нее побелели, так она вцепилась во флеш-карточку.

— Лиза, ничего такого не будет, — шепнула я, но к тому времени на нас пялился уже весь второй курс.

— Так! Что тебе известно? — решительно вопросила Тина. — Твоя мама тебе что-то рассказала?

— Нет! — открестилась я, уже жалея, что вообще затеяла этот разговор. — Ничего я не знаю.

— И Соломон не просил у твоей мамы два вертолета, три пневматических ружья и два десятка бразильских паспортов?

Но прежде чем я успела ответить на этот нелепый вопрос, главные двери отворились, и в столовую вошли семиклассники, громко здороваясь — «bon jour» — одна из немногих фраз, которые они успели выучить. Второй курс тут же забыл обо мне и вернулся к увлекательному занятию этой недели — глазеть на Макей МакГенри.

Она первая, кто догадался сочетать черный лак для ногтей с белой блузой с круглым отложным воротником (это пока еще не проверенный факт, а только версия), бриллиантовое кольцо в носу тянуло на двадцать тысяч долларов. Но для постороннего наблюдателя она мало чем отличалась от нас. Макей вошла в зал так, словно была хозяйкой здесь (как обычно), взяла простой салат из зелени без заправки (как обычно) и подошла к нашему столику. Плюхнувшись рядом с Бекс, она сказала:

— Эта писклявая мелюзга раздражает, — и это уже было далеко не обычно.

До сих пор я слышала от Макей только замечания типа «Ты заслоняешь мне свет» или «Если вам понадобится пластика, попросите у моей мамаши телефончик хирурга». И вот теперь она сидит рядом и разговаривает с нами. Ведет себя, как одна из нас!

Лиза сказала:

— Je me demande pourquoi elle a decide a parler a nous aujourd'hui. Comme c'est bizarre![7]— Но я тоже не понимала, откуда у Макей такая разговорчивость.

Прежде чем я успела ответить, Макей отбрила Лизу:

— С тобой, недотепа, никто и не собирается разговаривать.