Чёрный плащ немецкого господина - Галина Грановская

— Алексей Иванович сказал, чтобы я показал вам материалы в компьютере.

Домой Павел вернулся в десять вечера.

Не раздеваясь, сел на диван и, закинув руки за голову, некоторое время сидел, снова и снова осмысливая внезапный поворот судьбы. Случилось невозможное. Невероятное! Его приняли на работу. Приняли! После того, как они с Неверским целый час провели в цехах, наблюдая за процессом сборки, он осторожно изложил ему свои соображения по поводу постоянно возникающих неполадок. Аппаратура пыли не любит, а тут, можно сказать, в одном помещении и сварка и сборка. Пусть и в разных углах огромного помещения, а допускать такое нельзя. Небольшая перегородка, разделявшая два цеха, два разных процесса, не доходила до потолка, да и двери между цехами не было. Неверский несколько раз прошагал туда и обратно, размышляя. «И это все?» Ему такая причина показалась слишком простой. Она и была простой. Павел, как инженер, в свое время поработавший с точной механикой, сразу это увидел. А Неверский этого не видел, потому что не был инженером. А остальным, похоже, и вообще дела до этого не было. Ясное дело, рабочим все равно, только бы деньги платили. От мастера за километр перегаром разило. Странно, что Неверский на это внимания не обратил. А присутствию пыли удивлялся, хмурился, уборщики, что не работают? Даже если и работают, сказал Павел, какой толк в их работе, когда два цеха фактически в одном помещении? Взглянув на озадаченное лицо Неверского, добавил торопливо, что это, конечно, только его личное мнение. Может, там еще что-то не так, при самой сборке. Но он думает, все-таки, что главная проблема — это грязь. Пыль, то есть. «Ну, что ж, может быть, может быть, — морщил лоб Неверский. — Ладно, давай оформляйся. С завтрашнего дня приступить можешь?» Могу, ответил слегка обалдевший Павел. «Вот и ладненько».

Настоящая работа! Утренняя мечта о месте охранника казалась просто ничтожной, по сравнению с реальностью и открывшимися перспективами. А что — он и в школе и в институте был не хуже других. Звезд с неба не хватал, но никто на него никогда и не жаловался. На работе у него и благодарности и премии были, в шкафу больше десятка грамот в папке лежит.

Он огляделся по сторонам и вдруг ужаснулся. Внезапно увидел себя со стороны — опустившийся, ничем не интересующийся сорокалетний мужик, обитающий в грязной, запущенной холостяцкой норе. И в самом деле, почти бомж. Точнее, как говорили одно время, «бич» — бывший интеллигентный человек. И как он дошел до жизни такой? Надо что-то делать, и делать прямо сейчас! Сбросил плащ, снял ботинки, и с отвращением натянул изношенные спортивки и старую фланелевую рубашку, милее которой еще утром ничего не было. Руки чесались просто немедленно положить конец этому жизненному бардаку. Открыв дверь на балкон, вгляделся в темноту — где-то здесь валялся старый веник. Вот он, голубчик, грязный, в паутине. Промыв его под струей холодной воды, Павел начал выметать из углов комнаты накопившийся за долгое время мусор. Потом, не найдя никакой подходящей тряпки, намочил старую майку и вытер пыль на полках серванта и книжного шкафа. Но и этого не хватило, чтобы погасить забурлившую в нем, видимо, от жизненных перемен энергию. Пожалуй, пора и окна помыть. А завтра обязательно их заклеить, чтобы тепло не выдувало. Дернул старый шпингалет и распахнул рамы. В комнату влился холод осенней ночи. Ничего, свежий воздух не помеха, выветрит застоявшуюся атмосферу. Начинается новая жизнь. Положению инженера надо соответствовать.

Когда стекла заблестели, он, сам себе удивляясь, помыл еще и полы, и остатками соды, хранящейся с незапамятных времен в шкафчике ванной, вычистил туалет и ванну. В три часа ночи, порядком уставший, стал, наконец, под душ. Горячую воду уже отключили. Ничего, он и холодной может помыться.

Всю следующую неделю он делил рабочее время между цехом, где изучал поэтапную сборку, и кабинетом Иннокентия, который преподавал ему азы компьютерной грамотности. Кешка оказался талантливым педагогом. В первый день, показав, что и как включать, исчез, оставив Павла одного наедине с хитроумным монстром. Разыскивать неуловимого Кешку по всему зданию было неудобно, и, пыхтя и потея, Павел читал главку за главкой самоучитель «для чайников» и осваивал азы компьютерной грамотности методом тыка. Через несколько дней занятий компьютер монстром уже не казался. Больше всего поражали возможности интернета. Конечно, он не раз слышал о нем и раньше. Но думал, что это приспособление работает главным образом для того, чтобы переписываться, для почты, то есть. «Это, что же, я и в самом деле, могу куда угодно залезть и найти все, что мне надо? Все материалы?» — снова и снова спрашивал Кешку. «Не все, — терпеливо объяснял Кешка, удивляясь непонятливости бывшего советского инженера. — А только те, которые в интернете выложены».

— Ты давай, приглядывайся и вникай. Вникай в процесс, но и не теряй свежего взгляда со стороны, — наставлял Неверский. — Ты же инженер, и можешь увидеть то, что я со своим медицинским образованием никогда не увижу.

Павел вникал. Каждый день ровно в восемь он уже был в сборочном цехе.

— Да по тебе часы можно сверять, — пошутил начальник цеха.

— Сам себе удивляюсь, — улыбнувшись, пожал плечами Павел, — какой пунктуальный сделался! Раньше таким не был. Похоже, это ваше производство на меня так повлияло.

Шутки шутками, а работать ему и в самом деле, было интересно. Уходил, когда не оставалось никого, кроме охранника.

Знакомясь с чертежами и схемами, понял вдруг, как всего этого ему не хватало в последние годы. В процессе работы он нашел еще одну нестыковку, которая тормозила процесс сборки, и могла быть причиной частых поломок «Диагностика». Кроме того, придумал вдруг, как его усовершенствовать, процесс этот. В троллейбусе ехал и вдруг понял, что к чему. Как озарение явилась одна очень оригинальная мысль. Которой осторожно поделился с Неверским, специально подстерег того утром следующего дня в коридоре. Тот в Пашкины расчеты и объяснения вникать на ходу не захотел, спешил, сказал, что сразу после планерки снова уезжает в один из своих филиалов.

— Ты, вот что, изложи мне все это в письменном виде, а я по дороге посмотрю, — сказал он.

— Похоже, у тебя вся жизнь дорога, — пошутил Павел.

— А ты что, думал, у бизнесменов деньги в саду на деревьях растут? — приподнял брови Неверский. — Пашу, как вол, — пожаловался.

Павел хотел сказать, что вот и он тоже в последнее время только о работе думает, но вовремя прикусил язык. Пригласив его работать, Неверский, тем не менее, приятелем не стал. Никаких разговоров о старых временах, никаких воспоминаний. И правильно — таких, как Пашка, школьных знакомых у Неверского полгорода. Что же, всех в друзьях числить? Он поднялся, стал крутым начальником, и Пашка остался далеко внизу. Пашка все правильно понимал и держал дистанцию. Но и подобострастия не выказывал, нечего расстилаться. Поэтому он просто протянул папку, расчеты и описания были при нем, составлял до глубокой ночи, и утром уже на работе еще раз все просмотрел на свежую голову. Захочет Неверский, ознакомится, а забудет или не захочет посмотреть, Павел убиваться не будет.