Связанные венцом - Алеся Лис

Пускай считает меня, кем ей хочется. Главное, чтоб больше не била...

– Я так и думала, – поджимает губы.

Только на самом деле мне страшно не меньше чем настоящей Ноэль. И чувствую я себя словно между молотом и наковальней. С одной стороны люди – мои соплеменники, но жестокие, безжалостные. Извращенные и опасные. А с другой – неведомые неизвестные драконы, сказочные существа, непредсказуемые и еще более опасные.

Мне приходится балансировать между двух огней. И боюсь, что сил долго продержаться в столь шатком положении у меня не хватит. Ведь кто я по сути? Пешка... маленькая фигурка, самая жалкая в шахматной партии, самая слабая и самая уязвимая, расходный материал, которым жертвуют не глядя…

– Ты должна тщательно изучить всех членов королевской семьи. Благо, их осталось после эпидемии немного, – ехидная ухмылка слегка искажает губы гадкой мадам. – Твоего скудного умишка, надеюсь, хватит, чтобы запомнить несколько лиц и имен.

Только сейчас замечаю у нее под мышкой зажатую кожаную то ли папку, то ли тетрадь.

– Я буду отчаянно стараться, – невинно хлопаю глазами. Надеюсь она не заметит издевки в моем голосе.

– А вообще больше помалкивай и сиди тихо. Всем будем говорить, что это последствия горячки и ты еще не оправилась, – решает Кану. – Я буду рядом и большинство диалогов возьму на себя. Богомерзкий ящер сократил количество людей в кортеже, но дуэнью не посмел устранить. Иначе это был бы позор для твоей репутации!

Тихо фыркаю но сразу же маскирую звук под кашель. Помню-помню, похотливые ящеры…

– Держи, – едва не швыряет в меня эту самую папку моя будущая дуэнья и блюстительница чести и невинности. – Завтра на рассвете мы уже отправляемся.

Я едва успеваю перехватить кожаный переплет, но несколько листов из него все же выпадают.

– Бестолочь, – цедит сквозь зубы мадам Кану и, наконец, выходит за дверь.

Облегченно вздыхаю и приседаю чтоб собрать разбросанные страницы. Как жаль, что этот “богомерзкий ящер” все же разрешил присутствие дуэньи…

Поспешно засовываю внутрь вылетевшие портреты, но последний внезапно задерживаю в руке. Не знаю, что меня останавливает, ведь предыдущие мужчины тоже были хороши собой, но я безразлично запихнула их подальше. Только на этом рисунке моя рука дрогнула, а взгляд зацепился.

Как завороженная бреду к кровати, не отрывая взгляд от мужского лица. Забираюсь с ногами на мягкую постель и, отложив в сторону папку, рассматриваю суровые черты незнакомого мужчины. Темные, почти черные глаза, волосы, собранные в низкий хвост, резкие, будто вырезанные из куска гранита скулы, твердая линия рта. Что же меня так привлекло?

Сердце, словно испуганная птица начинает всполошено биться под ребрами, трепетать в смятении. Сама не знаю зачем, провожу пальцами по портрету, там, где в нахмуренной складке почти сошлись густые черные брови, и тут же испуганно отдергиваю руку. На мгновенье мне кажется, что его глаза опасно блеснули, что мужчина взглянул на меня, взглянул осмысленно и совершенно реально. Прямо в душу. Прочитал мысли, словно открытую книгу...

Все внутри холодеет. Щеки заливает румянец стыда. Пальцы испуганно разжимаются и выпускают листок.

Смущенно встряхиваю головой, отгоняя глупые мысли. Привидится же такое! Ведь самая обычная картинка, самый обычный портрет.

Чтобы окончательно в этом убедиться снова беру его в руки. Показалось? Таки показалось… Обычные глаза… Совершенно… Разве что зрачков не видно, настолько темные. Вчитываюсь в подпись. Сильвестр Бенедикт Вейланд…

Задумчиво закусываю губу… Так вот как выглядит король драконов… Злобное похотливое чудовище. Пприблизив к глазам картинку, пытаюсь рассмотреть во взгляде мужчины все те мерзкие прегрешения, которые описывала мадам Кану.

– Так вы, ваше величество, развратное чудовище? – склоняю голову набок. – Ай-ай-ай, как некрасиво…

Дверь, внезапно скрипнув, резко отворяется. И я, испугавшись, прячу короля под подушку, чувствуя смятение и стыд, словно занималась чем-то неприличным.

– Ваше высочество, – в комнату заходит Дениз. – Я некоторые ваши вещи забрала из покоев. Полагаю, они нам в дороге понадобятся.

За ней в комнату просачиваются двое слуг, неся в руках небольшой сундучок.

– Оставьте его… там, – немного подумав, приказывает служанка, указав на место возле окна.

А когда мы остаемся одни, я все же решаюсь задать несколько вопросов. Как-никак, Дениз прекрасно известно, кто я и откуда.

В основном меня интересуют элементарные знания, то, о чем знает каждый встречный-поперечный. Например, что страна людей, называется Ханар. Правит ею отец Ноэль, король Роверт Данилэ. Кроме Ноэль у грозного правителя имеется еще две дочери, пятнадцати и десяти лет. И что недавно закончилась многолетняя война с драконами, в которой последние одержали победу, но понесли громадные утраты. Отношения между странами напряженные и перемирие очень-очень шаткое.

В общем, остаток дня я трачу на приобретение новых знаний, как с помощью служанки, так и с помощь папки, которую вручила мне мадам Кану. Но спать ложусь довольно-таки рано. На рассвете предстоит уже трогаться в путь, и Дениз настоятельно убеждает лечь сразу же после ужина, чтобы хорошенько выспаться перед утомительной дорогой.

Мне и в голову не приходит перечить. Зевать начинаю еще над тарелкой с овсянкой – с разнообразием блюд тут не особо заморачиваются – и с удовольствием принимаю предложение улечься в постель. Дениз пожелав мне спокойной ночи, собирает на поднос грязную посуду и выходит за дверь. Уже в полудреме слышу, как щелкает замок. Да, условия улучшились, но это по-прежнему тюрьма…

Засовываю руку под подушку и с удивлением нащупываю под ней прохладный чуть шершавый лист. Портрет короля! А я и забыла о нем!

Отчего-то губы раздвигаются в улыбке…

– Спокойной ночи, ваше чудовищное величество, – не знаю зачем желаю, и сладко засыпаю впервые в этом мире.

Путешествовать в карете я буду впервые, и для меня все в новинку. Надо ли говорить, какими глазами смотрю на лакированный экипаж, огромных снежно-белых лошадей, кучеров в форменной одежде, и на многое другое, привычное, для жителей той эпохи, но совершенно чуждое мне, дитю двадцать первого века. И, естественно, получаю в награду уничижительный взгляд от мадам Кану. Она небось решила, что отброс общества наконец приобщился к прекрасному и культурному. Откуда ей знать, что в моем мире это пережиток прошлого  и диковинка.

– Ваше величество…

– Ваше величество…

– Ваше величество…

Слышатся подобострастные шепотки…

Меня дергает за рукав дуэнья, и я тоже вынуждена оторвать взор от блестящей кареты и повернуться в противоположную сторону. Туда, куда с таким подобострастным поклоном обернулись все.