Последний бой - Дмитрий Лифановский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Просидели до поздней ночи. Уже ушли спать Валя с Верой, следом засобиралась Дарья Ильинична. А они все сидели втроем: Саша, Настя и тетя Аня, которая то плакала, то улыбалась, с нежностью глядя на так быстро повзрослевшую дочь.
А рано утром, не выспавшиеся, но счастливые поехали в часть, где их ждали друзья и служба. Настя дремала, привалившись к Сашкиному плечу, а Стаин с глупой счастливой улыбкой смотрел на проносящуюся за окном робкую весеннюю зелень с грязно-белыми проплешинами не успевшего растаять снега и думал, как хорошо, что он попал именно сюда, именно в это время. Ведь случись по-другому, не было бы у него такой замечательной любимой жены и отличных друзей. Погрузившись в свои мысли, он сам не заметил, как задремал. И разбудил его только гудок их Опеля, требующий открыть ворота КПП, потому как командир приехал.
IV
За столом их собралось не много. Никифоров с Лидочкой, Коротков с Зиной, Ивелич, Назаркин, Бершанская с Тихоновым, после ранения и возвращения из госпиталя Алексея Евдокия все-таки сдалась, не устояв перед ухаживаниями лихого разведчика, Рачкевич, Весельская, Волкова, Бунин, братья Поляковы. Должны были быть Миль с Васей Сталиным, но у Михаила Леонтьевича случился аврал на заводе, а Василий с Жорой Петровым обещали прилететь позже, под самый вечер, задержавшись в полку у Петрова. Разместились как обычно, в оперативном отделе, выселив дежурного в кабинет Стаина. Стол не ломился от изобилия. Сладковатое пюре из подмороженной картошки, рыбные котлеты, то ли из трески, то ли из минтая, американская консервированная фасоль вместо салатов и вечная ржавая пайковая селедка, плавающая в уксусе с луком. Из роскоши только грузинский «самтрестовский» коньяк и шоколадс красноречивым названием «Дирижабль» где-то раздобытые Михалычем.
— А вообще, Саня, ты хоть командир и друг, а все же редкая сволочь, — эти слова Никифорова были первыми, что услышал Сашка, едва умостившись за столом.
— Вона как, неожиданно! И с чего такие выводы?
— Ты раньше не мог сказать, что вы с Настей расписаться собрались? — с обидой выдал Петр. Лидочка, поддержав его, кивнула, с укоризной глядя на Настю.
— Тебя, Настьк, это тоже касается, — она посмотрела на новобрачную, — я думала мы подруги!
— Да я сама ничего знала, — вскинулась Настя, — он вчера только предложение сделал, и сразу в ЗАГС потащил!
— Дааа, Стаин, ты еще более безнадежен, чем я думала, — покачала головой Волкова.
— Гусар! — хохотнул Ивелич, — Настоящий гвардеец!
— Да что не так-то⁈ — ощетинился Стаин, — поженились и поженились, что такого-то⁈ На фронт скоро. А там… — он не стал договаривать, что «там» присутствующие знали и так.
— Просто мы с Лидой тоже хотели пожениться. Думали вместе, — пожал плечами Никифоров, с обидой взглянув на Сашку.
— А сказать? — пожал плечами Стаин, — я откуда знаю, что вы хотели.
— Так мы ж не думали, что ты молчком все сделаешь, — буркнул Никифоров.
— Извини, — примирительно улыбнулся Сашка надутому, как мышь другу, — Просто само как-то получилось, — и тут же получил от жены чувствительный тычок в бок. Шадрина прыснула в кулак, Зинка заразительно расхохоталась, а Волкова молча кивнула и переглянулась с улыбающейся Весельской.
— Полковник наш рожден был хватом, — посмеиваясь, процитировал Ивелич, разливая коньяк, — командир наш придерживается заветов своего великого тезки: «Глазомер, быстрота, натиск!» А тебе, дорогой наш товарищ майор Петя Никифоров, жениться, вообще, рано, — с язвительной улыбкой посмотрел на Петра замполит.
— Че эт? — вспыхнул комполка.
— А ребенок ты еще, — закивал головой Ивелич, под улыбки присутствующих, уж больно забавно смотрелся покрасневший под ехидно-сочувствующим взглядом замполита майор Никифоров — Кто на прошлой неделе на уши дальников Микрюкова поставил? И это командир полка, Герой Советского Союза!
— И что он опять отчебучил? — на правах невесты поинтересовалась Лидочка, настороженно оглядев едва сдерживающих смех Стаина, Ивелича и Короткова и, недобро прищурившись, остановилась на Петре. Они единственные из присутствующих знали, о чем идет речь. Происшествие решили не раздувать, но Никифорова пропесочили. А дело было так. Тыловики, что-то напутав, отправили оборудование, предназначенное вертолетчикам на замену старого, исчерпавшего ресурс, в дальнебомбардировочный полк. Ситуация не то что бы рядовая, но вполне себе обычная, особенно учитывая, что корпус готовился к отправке на фронт и интенданты просто зашивались, обеспечивая части корпуса всем необходимым. Само железо Илам не подходило ну никак, и в полку бомберов быстро разобрались бы, что к чему. Но у Никифорова горели все графики и регламенты. Петр решил разобраться с проблемой лично и, прыгнув в связной По-2, вылетел в полк Микрюкова. Дальники без дела не сидели и нет-нет совершали боевые вылеты по заявкам Западного и Калининского фронтов. Вот и сейчас эскадрилья Илов возвращалось с боевого вылета. Отбомбились успешно, на подходе к родному аэродрому доложились на ВКП, все как полагается: «Я такой-то, отработали нормально, бомбы сброшены, остаток топлива столько-то тонн, обороты в норме, шасси выпущены». Обычный доклад на подлете к дому. И дернуло Петра встрять в эфир:
— Я одиннадцатый, объем топлива 56 литров, иду на одном двигателе, шасси не убирается, — ну, да, конечно, они еще на заводе намертво законтрены. На принимающем аэродроме начинается суета. Аэродромные службы в приведены в полную готовность, на рулежке пожарные и медики, сама рулежка освобождена, нервы у людей звенят. И вот, стрекоча, как швейная машинка, из-за деревьев появляется биплан Никифорова и медленно и важно опускается на бетонку. Сколько матов услышал Никифоров от подполковника Микрюкова, выбравшись из кабины! Сколько добрых и ласковых взглядов поймал на себе.
— Дурак ты, Никифоров, и шутки у тебя дурацкие, — немного успокоившись, резюмировал командир бомберов.
— Извини, Василич, — с виноватой улыбкой развел руками Петр, — Кто ж знал, что у тебя на ВКП такие дятлы сидят, — Никифоров развел руками, на что Микрюков в сердцах махнул рукой. Вертолетчик в чем-то был прав. Нет, то, что майор начудил, этого не отнять, а вот то, что на воздушном командном пункте не разобрались, что у них лишний самолет в воздухе, что в докладе в каждом слове несоответствие их машинам, это уже его недоработка, как командира полка. Микрюков с Никифоровым по обоюдному согласию так и замяли бы это дело, потому как виноваты были оба, но вот только замполит Микрюкова майор Потапов думал иначе и доложил о ЧП в политотдел корпуса Ивеличу, тот Стаину, ну, а дальше последовали соответствующие организационные выводы. Досталось всем и Петру, за раздолбайство и нарушение дисциплины радиообмена, и Микрюкову за плохую подготовку ответственного за полеты личного состава. Ну и больнее всех, конечно, досталось дежурному по ВКП. Под недовольное фырканье Никифорова и заразительный смех остальных, Ивелич рассказывал эту историю в лицах с присущим ему артистизмом, резюмировав:
— Нет, Петя, нельзя тебе жениться. Дело это важное, ответственное, а ты товарищ безответственный, несознательный, я бы сказал, товарищ. Но мы это исправим, привлечем товарищей, товарищ Лидочка нам поможет, как лицо заинтересованное, — Ивелич строго посмотрел на Петра, но, увидев красное от возмущения лицо майора, расхохотался, — Ладно, Петро, не будем мы тебя воспитывать, поздно уже. А сейчас, давайте поднимем наши бокалы за молодых, — Николай махнул стаканом в сторону Саши и Насти, — я не буду сегодня много говорить. Вы молодцы, ребята. Война не помеха настоящей любви. Любите друг друга, дорожите друг другом, берегите друг друга. Ну и теперь перед вами стоит еще одна задача, — Ивелич сделал паузу и под вопросительными взглядами Сашки и Насти, усмехнувшись, закончил, — дать Родине, как можно больше маленьких вертолетчиков и вертолетчиц. Горько!
Как волнительно и в то же время стыдно было целоваться вот так перед всеми на показ. А сколько счастья и радости было в глазах Насти, когда Саша, нежно ее приобняв, впился в жадные податливые губы. Все что с ней происходило, казалось девушке какой-то невероятной сказкой. А ведь еще вчера она обижалась на Сашу. Ну не так, совсем не так она представляла себе свою свадьбу. Ни цветов, ни белого платья с фатой! Разве модно так⁈ И куда торопился⁈ После войны бы и поженились по-людски. Но то было вчера. А ночью, уткнувшись
