Дворец полуночи - Карлос Руис Сафон

Тогда Бен решил написать пьесу в трех актах под названием «Призраки Калькутты» — фантастическую галиматью, где умирали даже рабочие сцены. Главную роль леди Уиндмар играла Изобель, персонажей второго плана исполняли остальные члены команды, и один эпизод в наиболее драматической сцене взял на себя Бен. С этим спектаклем импровизированная труппа гастролировала по разным школам Калькутты. Пьеса пользовалась большим успехом у зрителей, чего нельзя сказать о критиках. В результате набралась сумма, которой недоставало для покупки билета Йену. После премьеры Бен разразился пламенным панегириком в честь коммерческого искусства и безошибочного чутья публики, которая моментально распознает истинный шедевр.

— Взяв билет, он расплакался, — сообщила Вендела.

— Йен — прекрасный мальчик, немного неуверен в себе, но парень замечательный. Он с толком распорядится и билетом, и стипендией, — с гордостью заявил Картер.

— Он искал вас. Хотел поблагодарить за помощь.

— Ты ведь ему не проговорилась, что я вложил деньги из своего кармана? — с тревогой спросил Картер.

— Я ему сказала, но Бен тотчас внес поправку, утверждая, что вы растратили весь годовой бюджет на карточные долги, — уточнила Вендела.

Во дворике веселье било ключом. Картер нахмурился.

— Мальчишка — сущий чертенок. Если он отсюда не уйдет, мне придется его выгнать.

— Вы обожаете мальчика, Томас, — засмеялась Вендела, поднимаясь с места. — И он это знает.

Медсестра направилась к двери и у порога обернулась. Она не умела легко сдаваться.

— Почему вы отказываетесь спуститься?

— Спокойной ночи, Вендела, — остудил ее пыл Картер.

— Вы старый зануда.

— Не стоит касаться темы возраста, или мне придется повести себя не по-джентельменски…

Вендела пробормотала что-то неразборчивое, признавая свое поражение, и оставила Картера в одиночестве. Директор приюта Св. Патрика снова погасил лампу у себя на столе и тихо подошел к окну, чтобы в щелку между портьерами посмотреть на праздник. В саду сверкали бенгальские огни, и красноватый свет от фонарей ложился медными бликами на знакомые улыбающиеся лица. Картер вздохнул. Каждому из них полагался проездной билет в тот или иной пункт назначения, хотя никто и не подозревал об этом. Только Йен знал, куда лежит его путь.

* * *

— Двадцать минут до полуночи, — объявил Бен.

Он сияющими глазами смотрел на золотистые вспышки петард, которые рассыпались брызгами горящих искр.

— Надеюсь, Сирах припас на сегодня хорошие истории, — сказала Изобель, разглядывая донышко бокала на свет, словно ожидая там что-то найти.

— Самые лучшие, — заверил Рошан. — Это наша последняя ночь. Закрытие общества «Чоубар».

— Интересно, что будет с Дворцом, — промолвил Сет.

Много лет ребята иначе как «дворцом» и не называли старый заброшенный особняк.

— Дай угадаю, — вызвался Бен. — Комиссариат или банк. Всегда, если что-нибудь разрушают, на этом месте обязательно строят банк или комиссариат, разве нет?

К компании присоединился Сирах. Роковое пророчество Бена заставило его задуматься.

— Может, откроют театр, — возразил болезненный юноша, не спуская глаз с Изобель, своей безответной любви.

Бен закатил глаза и покачал головой. Когда выпадал случай польстить Изобель, Сирах забывал о достоинстве.

— А вдруг его не тронут, — предположил Йен. До сих пор он молча слушал друзей, тайком поглядывая на картинку, которую рисовал Майкл на клочке бумаги.

— И каков сюжет? — спросил Бен без тени иронии в голосе.

Майкл в первый раз поднял голову, оторвавшись от рисунка, и взглянул на товарищей. Те смотрели на него так, словно он только что спустился с небес. Майкл застенчиво улыбнулся и показал набросок зрителям.

— Это мы, — пояснил штатный портретист клуба семерых.

Целых пять секунд шестеро членов общества «Чоубар» созерцали картину в благоговейном молчании. Первым отвел глаза от рисунка Бен. Майкл заметил на лице друга непроницаемое выражение, которое появлялось в минуты, когда его одолевали непонятные приступы меланхолии.

— Неужели у меня такой нос? — возмутился Сирах. — У меня совсем другой нос! Этот похож на рыболовный крючок!

— Нос — это все, что у тебя есть, — заверил его Бен, изобразив улыбку. Майкла она не обманула, но ввела в заблуждение остальных. — Не жалуйся. Лиши твою личность выдающегося профиля, и от тебя останется прямая линия.

— Дай посмотреть, — сказала Изобель. Завладев рисунком, она принялась внимательно его изучать в колеблющемся свете фонаря. — Ты такими нас видишь?

Майкл кивнул.

— Ты нарисовал и себя вместе со всеми, но смотришь совсем в другую сторону, — заметил Йен.

— Майкл всегда видит то, что другим недоступно, — сказал Рошан.

— Майкл, а что ты такого разглядел в нас, что больше никто не в состоянии распознать? — поинтересовался Бен.

Присоединившись к Изобель, он придирчиво рассматривал рисунок, сделанный жирным карандашом. Майкл изобразил всю компанию у пруда, в котором отражались их лица. На небе сияла полная луна, вдали терялся лес. Бен вгляделся в расплывающиеся на поверхности воды отражения, и сравнил их с лицами ребят, сидевших вокруг маленького озера. Ни у кого из них выражение не соответствовало тому, что отражалось в воде. Голос Изобель, прозвучавший над ухом, вывел его из задумчивости.

— Можно мне оставить его себе, Майкл? — спросила Изобель.

— Но почему тебе? — не согласился Сет.

Бен положил руку на плечо могучему бенгальцу и бросил на него короткий предупреждающий взгляд.

— Пусть берет, — пробормотал он.

Сет кивнул, и Бен дружески похлопал его по спине. При этом он краем глаза наблюдал за элегантно одетой пожилой дамой, которую сопровождала девочка, ровесница самого Бена и его друзей. Дама и девочка вошли во дворик приюта Св. Патрика и направились к крыльцу главного здания.

— Что-то случилось? — тихо спросил Йен, вдруг очутившись рядом.

Бен слегка покачал головой.

— У нас гости, — промолвил он, не спуская глаз с пожилой женщины и ее спутницы. — Или кто-то вроде.

* * *

Томас Картер уже знал о визите, когда Банким постучал в дверь кабинета. Он заметил появление дамы с компаньонкой, поскольку стоял у окна, наблюдая за праздником во дворе. Картер зажег настольную лампу и пригласил помощника войти.

Банким был молодым человеком с ярко выраженными чертами уроженца Бенгалии и живым проницательным взглядом. Он вырос в приюте св. Патрика и вернулся преподавать физику и математику, проработав несколько лет учителем в разных школах провинции. Удачно сложившаяся судьба Банкима являлась одним из благословенных исключений, которые питали душевные силы Картера на протяжении многих лет. Картер увидел Банкима взрослым человеком, который воспитывал новое поколение детей в тех классах, где сам сидел когда-то. Лучшего вознаграждения за свои труды директор и представить не мог.