Двадцать лет спустя - Чарли Донли

Он переложил билет в конец книги и начал читать. Однако смысл слов ускользал. Пока глаза слепо шарили по страницам, мозг уже обдумывал подробности предстоящей поездки, что он скажет и как отреагирует на встречу с ней после стольких лет.

Любовь или закон, две единственные проблемы человека в этом мире.

Глава 7

Лос-Анджелес, штат Калифорния

среда 16 июня 2021 г.

Красный «Рендж Ровер» был идеальным автомобилем для путешествия через всю страну. С круиз-контролем, установленным на сто двадцать восемь километров в час, он практически ехал сам, а впереди лежала лишь пустынная дорога и целая страна. Эйвери купила его год назад, после назначения временной ведущей «Американских событий». Это был первый раз в ее взрослой жизни, когда Эйвери Мэйсон самостоятельно заработала серьезные деньги. Она потратила возмутительное количество денег на четыре колеса и форсированный двигатель, но было что-то в ее психике – вероятно, нерушимая связь с прошлой жизнью, – что легко отнеслось к покупке. Может, отцовской крови в ней больше, чем она готова признать. Разница в том, и Эйвери никогда не переставала напоминать себе о том, что ее положение в мире заработано честно и законно. Чего точно не скажешь про ее отца.

Она направлялась в Нью-Йорк через штат Висконсин, такая поездка составит почти пять тысяч километров. Самолетом было бы быстрее и проще, но об этом не могло быть и речи. Так же, как и о поезде или аренде машины, чтобы не мучить свой «Рендж Ровер» тысячами километров. Билеты на самолет, поезд и квитанции за аренду машины оставляют бумажные и цифровые следы. Эйвери хотела оставить как можно меньше следов во время своих передвижений по стране. У нее есть дело в Нью-Йорке, и она приложит все усилия, чтобы осуществить его, не привлекая внимания. Никто за ней не следит, убеждала она себя, и ехать на машине вместо того, чтобы лететь, чистая паранойя. И все-таки чем меньше следов она оставит, тем лучше.

В среду утром она покинула Лос-Анджелес по шоссе 605 и затем свернула на федеральную трассу 15, на которой провела десять часов кряду за вычетом двух остановок на туалет. Потом съехала на трассу 70 и прибыла в Гранд-Джанкшен, штат Колорадо, когда на горизонте догорали последние солнечные лучи. Там Эйвери нашла отель «Хайат» и заплатила наличными за одну ночь. Положив голову на подушку, она все еще ощущала плавную вибрацию от часов, проведенных в дороге. Эйвери закрыла глаза и понадеялась на сон, который всегда ускользал от нее во время летних поездок. Как по часам, во время поездок через всю страну воспоминания о семье пробивались на передний план. А как иначе? Именно от семьи она бежала. Именно семью скрывала.

В остальную часть года Эйвери спала крепко и никогда не помнила снов. Но каждое лето, когда она возвращалась к прошлому, сны становились яркими и неуправляемыми. Они по большей части чередовались между ее матерью и отцом – мертвой матерью и преступником отцом. Она любила мать всем сердцем и так же когда-то любила отца. Но ее любовь омрачило его предательство, а следом за ним пришло сочетание ненависти и презрения к человеку, которого Эйвери когда-то считала своим героем. Однако сегодня, во время ночевки в отеле где-то рядом со Скалистыми горами, в ее снах не было родителей. Когда сон пришел к ней, вместе с ним пришли воспоминания о брате.

Парусная яхта модели «Oyster 625» весила тридцать две тонны и была девятнадцать с половиной метров в длину. Морское судно, способное справиться с суровыми волнами у побережья Нью-Йорка, яхта была большой, крепкой и дорогой. Стоимостью выше трех миллионов долларов, она была возмутительным подарком от отца на двадцать первый день рождения Эйвери. Сконструированная так, чтобы вместить гоночный экипаж в восемь человек, яхта создавалась и для неспешных прогулок, с которыми справится и пара опытных моряков, каким и были Эйвери и Кристофер. И все же, через два часа после того, как «Клэр-Войанс» покинула гавань, море вскипело бурными волнами больше метра высотой, захлестывающими борт яхты. На спусках казалось, будто волны проглатывали нос. Дождь лил густой стеной, которая снижала видимость почти до нуля.

Они опустили паруса и оставили двигатель бороться с волнами и течениями. До гавани было больше двух миль, а вокруг виднелись только изменчивые волны и черное небо. Океан подбрасывал великолепную яхту в воздух и швырял ее, словно игрушку, в грохочущие волны. Эйвери почувствовала, что «Oyster» тянет на правый борт и ее тяжело выровнять. Штурвал норовил вывернуться вправо, и она с трудом удерживала курс на запад. Однако большая яхта наклонялась слишком сильно. Что-то было не так. Тогда Эйвери заметила крен. Нет, не крен, а погружение. Нос наклонялся все ниже, как будто готовился нырнуть в море. Эйвери подумала, что яхта просто спускается с волны, но, когда та не выправилась, поняла, что яхта тонет.

Она откинула крышку с кнопки ЦИВ – цифровой избирательный вызов – и нажала ее, посылая сигнал бедствия Береговой охране, который сообщит название судна и его точные координаты по долготе и широте. Для верности и потому, что была напугана до смерти, она взяла передатчик и поднесла к губам.

– Мэйдэй, мэйдэй, мэйдэй. Это «Клэр-Войанс». Мэйдэй, мэйдэй, мэйдэй.

Отвечающий голос был громким и прерывался помехами, но был едва слышен за шумом дождя и ветра.

– Продолжайте, «Клэр-Войанс», это Береговая охрана. Мы получили ваши координаты и отправляем команду. Опишите обстановку.

– Мы на «Oyster 625» под сильным дождем и штормовым ветром. Волны от метра до двух с белыми барашками и продолжают усиливаться.

– Принято, «Клэр-Войанс». Сколько человек на борту?

– Двое, – ответила она, перекрикивая рев волн. – Мы под шквалистым ветром и набираем воду. Сильный крен на правый борт.

– Сколько у вас времени, «Клэр-Войанс»?

– Не знаю, – сказала она в тот миг, когда волна обрушилась на нос яхты. – Мой брат спустился под палубу, чтобы найти источник течи. Посмотреть, сможет ли заткнуть ее.

– Скажите брату, чтобы поднялся на палубу. Мы будем на связи, пока не прибудет наша команда.

– У нас нет времени, – сказала Эйвери, когда еще одна волна поглотила нос. – Мы опрокидываемся.

Эйвери подскочила на кровати, еще не проснувшись. Она всегда так реагировала на этот повторяющийся сон, и решила, что это защитный механизм. Выдернуть себя из сна, чтобы не пришлось вновь переживать то, как нос «Oyster» погружается в воду, а затем