Древо войны - Виталий Абоян

Сначала ему в лицо ударил порыв теплого ветра. Как бывает в сильную жару на каменистом пляже. На долю секунды Джордж ощутил подступившую дурноту, он зажмурил глаза, мысленно выругавшись по поводу сна в виртуальности. Когда он снова открыл глаза, пыльных стен коридора лаборатории перед ним не было. Не было ничего. Только глубокая, непроглядная темнота, из которой несся прямо на него туманный, слабо мерцающий гнилым зеленоватым светом ураган информации. Точнее описать ЭТО было невозможно. ЭТО не было облечено ни во что, оно не имело никакой формы. Его никак нельзя было нарисовать, да просто описать слов не находилось. Было лишь ощущение. Когда волна зелени (или это была уже не зелень?) окутала Джорджа, у него осталось только одно чувство — совершенно беспредметный, и оттого еще более страшный, животный ужас. Он попытался бежать, но не смог пошевельнуть и кончиками пальцев. Он больше не чувствовал своего тела. Мысли путались, внезапно он осознал, что не понимает даже свои мысли. Или это были не его мысли? Или не мысли вовсе? Его поглотило нечто настолько чужеродное, что он не мог даже воспринять эту информацию. Еще несколько секунд он барахтался в пространстве, не имеющем ни верха, ни низа, а потом мир перестал существовать.

Очнулся он от того, что что-то мягкое легонько щекотало его нос. Он попытался открыть глаза и застонал от боли. Казалось, под веки насыпали крупной соли. Слегка приоткрыв один глаз, он увидел расплывчатые очертания чего-то белого. С первой попытки понять, что это, не удалось. Только когда это белое, тихо попискивая, стало перемещаться, мягко погладив его шерсткой по правой щеке, он понял, что это Маверик. Мышонок. Как он попал в виртуальность? Само его присутствие в виртуальности почему-то не смущало Джорджа, его больше интересовал вопрос, как он туда попал. Господи, что с головой? Он попытался пошевелиться. Правую руку пронзило острой болью. Немного подергавшись, он понял, что лежит на ней. С трудом вытянув из-под себя одеревеневшую руку, ему удалось сесть. Голова кружилась беспощадно. Джордж несколько раз попытался открыть глаза, но сфокусировать взгляд так и не удалось, а спустя несколько секунд бесплодных попыток к горлу подступала тошнота. Сколько же времени он здесь провалялся в таком виде? Судя по ощущениям в правой руке, чувствительность в которой медленно, но все же восстанавливалась, не менее часа. Теперь мы в виртуальности и спим, и в отрубях валяемся. Занимательный вышел денек!

Все же как сюда попал Маверик? Биософты биософтами, но ведь мышонок не оснащен нейроконтактом. Да и какая для мышей может быть виртуальность? Это ж все плод больного человеческого воображения, подстегнутого видеосигналом, транслируемым в зрительные области коры мозга. Мысль о мышиной виртуальности рассмешила Джорджа, и после нескольких невнятных всхлипов, означающих смех, перед глазами снова поплыло. Что же его так приложило? Никак голова на место не станет.

Джордж, скрипя зубами от пронзившей тело боли, медленно поднялся, крепко вцепившись левой рукой во что-то твердое. Твердой опорой оказался пластиковый стол. Приложив массу усилий, он на несколько секунд сфокусировал взгляд и осмотрелся. Вроде не виртуальность. Вроде бы лаборатория. Вон терминалы компьютеров мигают зелеными огоньками, тихий гул кондиционеров. Тусклое голубоватое ночное освещение в экономичном режиме. Рядом на полу тихо возился Маверик. И никакой он не виртуальный. Обычный такой, белый Маверик, ползает где ни попадя, как обычно. Хотя сейчас ночь, его время. Вот только одно «но» во всем этом — он не произносил кодовой фразы выхода из виртуальности. Это он помнил точно. Помнил, что пытался, очень хотел его произнести, но… Вот-вот — попытки вызвали ужас от осознания того, что у него нет рта, чтобы произнести фразу. То есть, конечно, в виртуальности никакой рот не нужен, понятно, что все условно и можно прикинуться бесплотным духом, но он даже представить себе не мог, что говорит. По его ощущениям рот отсутствовал как явление природы. Слова могли быть только внутри.

Что же это было? Надо проверить память компьютера. Джордж рванулся к своему терминалу, но движение и мысль о компьютерах вызвали новый приступ дурноты, и его с чувством вырвало прямо на ковер, покрывающий пол лаборатории. Ну вот, еще и напачкал тут. Руки как-то сами собой нащупали второй ящик стола, порылись в нем уверенными движениями и извлекли пластиковый тарахтящий пузырек с белыми таблеточками аспирина. Три кругляшка выкатились на грязную ладонь и отправились в рот. Джордж подумал и сжевал еще две таблетки. Так и язву получить недолго. Хотя черт с ней, с язвой, язву он потом вылечит, в крайнем случае желудок пересадит, благо денег, если поднакопить, хватит. Сейчас не о язве думать надо. Надо что-то рассказать руководству, для этого необходимо хоть что-то понять самому. В крайнем случае — что-нибудь придумать. Но чтобы правдоподобно соврать, желательно понимать то, о чем врешь. А то, видишь ли, это не его проект, нет здесь его проектов! А чей же он тогда? Кто мозги уже натер думать и разрабатывать, кто десять лет в нищете жил, занимаясь теоретическими выкладками, может быть, Мастер этот? Нет его проекта, видишь ли! Это еще посмотрим, чей тут проект.

Как ни странно, но, распалившись от крамольных мыслей, Джордж почувствовал себя лучше. В голове прояснилось, и видел он уже вполне нормально. Только желудок начала сводить затяжная судорога и во рту появился солоноватый привкус крови — от возмущения он прокусил себе губу. Уже не заботясь о чистоте (ничего, уберут), он смачно сплюнул кровавое месиво на пол и решительно вонзил штырь нейроконтакта терминала в разъем за ухом.

— Ну, ну, — громко выкрикнул он в пустоту и нажал клавишу подтверждения входа в виртуальность.

Лаборатория с мерцающими терминалами и ползающим по ковру Мавериком снова исчезла, уступив место пыльному коридору виртуального помещения. Тут смотреть не на что. Это все так, картинки. Посмотрим суть.

Джордж щелкнул в воздухе пальцами, и прямо перед ним в пространстве появилась клавиатура. Толстые, похожие на сардельки пальцы начали неожиданно быстро двигаться, набирая коды. Привычное дело. Здесь, в мире цифр и электронных потоков, Джордж был дома. Здесь ему нравилось. Жаль, нельзя остаться тут навсегда. Когда он выходил из Сети, покидал просторы ставшей такой родной виртуальности, он ощущал себя рыбой, которую вытащили из воды, но сложным хирургическим методом позволили ей дышать на воздухе и не умереть. Там, в реале, все медленно, опутано массой скрытых смыслов. Там его возможности куда меньше. Здесь он был сильным среди миллиардов. Может быть, не сильнейшим, да наверняка не сильнейшим, но сильным. Элитой.

Все необходимые программы были собраны. Теперь исследуем физический мир компьютера. Эта железная дрянь ничего не забывает. А если что и забудет, ей напомнит сервер. Тот зорко следит за всем. Тем более такая безразмерная виртуальная станция, как сервер «Мацушиты электрикс».

Одно движение, и пыльные стены лопнули, словно воздушный шар. Виртуальное изображение нормального человеческого мира сменила безграничная чернота, испещренная мириадами нитей перемещающейся информации. Вот он, слабо мерцающий параллелепипед внизу — память его, Джорджа, компьютера. Его сознание медленно погрузилось внутрь. Он воспринимал миллионы бит информации, пропуская мимо все ненужное. Вот его последнее подключение. Метками отмечены все его перемещения. Выход. Стоп, здесь перемещения и сразу — выход. А где же эта волна? Она же должна быть программной, она не могла не оставлять следов. Если Джордж ее чувствовал, и это еще мягко сказано, значит, она должна была пройти через его терминал. Надо рассмотреть все подробней.