Рыжая девушка с кофейником - Анна Данилова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так, на двух машинах, они и долетели по пустынным улицам до Бахметьевской, где Наталия первой увидела стоящую в свете фонаря, рядом с коммерческим ларьком, перепуганную насмерть Соню.
Она открыла машину, Соня села и бросилась ей на шею:
– Мамочка… Господи, я же чуть с ума не сошла… Мы… туда зашли, а там… – и тут глаза ее закатились и она как-то мягко осела на сидении: потеряла сознание.
Подбежавший Логинов, увидев Соню, сжал кулаки: он понял, что Наталия никогда не простит ему последних слов.
Он на руках поднял ее в квартиру и уложил на диван, прикрыл одеялом. Наталия, пощупав пульс, поднесла к ному Сони ватку, смоченную нашатырным спиртом:
– Ну же, Сонечка, возвращайся… Ну же…
Судя по одежде, с Соней должно было бы быть все в порядке. Скорее всего, она недавно пережила какой-то шок, связанный с тетей, которую увезли в больницу. «Может, она умерла?»
Наконец она открыла глаза и, увидев Наталию, протянула к ней руки, жалко схватила их в свои деляные ладони и крепко сжала их:
– Мне холодно… – зубы ее стучали о край стакана, в котором ей дали выпить успокоительных капель.
И только спустя полчаса Наталия поняла из ее бессвязного рассказа, что они с тетей решили съездить в старый дом, чтобы привезти какой-то портрет, оставленный там на стене старой квартиры… Соня отговаривала тетю, но та все же настояла, хотя сказала племяннице, чтобы та в дом не заходила, а подождала ее на улице: «Мало ли что…»
– То есть, она знала, что дом в любой момент может рухнуть, но все равно вошла в него и поднялась по лестнице?
– Да… И она ушла, а я осталась ждать… Но ее все нет и нет, тогда я решила пойти за ней… Вошла и стала звать ее, но услышала совсем другие голоса…
– Какие еще голоса? – вмешался Логинов, который стоял
рядом и в нетерпении корчил гримасы. – Потусторонние что ли?
– Не знаю… Я вошла в квартиру, двери-то все открытые, замки поснимали, когда уезжали… Зову, а она мне не отвечает… Я открыла дверь и увидела, что она лежит на полу, а рядом портрет, стекло разбилось, она поранилась даже об осколки… Она была в обмороке… А из-за двери доносятся голоса, словно кто-то стонет…
– Ты посмотрела, что за дверью? – спросила Наталия, вспоминая свое видение: ей тоже было жутко и она тоже слышала какие-то голоса.
– Нет, я выбежала из дома и вызвала «скорую»…
– И это все?
– Не знаю… Мне кажется, что я что-то видела, но что именно, не разобрала…
– Когда приехала «скорая», ты им ничего не рассказала про стоны? И они… врачи-то сами ничего не слышали?
Но Соня замкнулась. Она наверняка что-то увидела, но не хотела говорить, боясь, что ее не поймут. Наталия уже сталкивалась с таким поведением перепуганных людей: они боятся, что их примут за сумасшедших.
Она сидела, вжав голову в плечи, и раскачивалась из стороны в сторону.
«Ей необходимо уснуть,» – сказала она Игорю и тот понял, что как только Соня уснет, они тотчас вернуться на Бахметьевскую…
Она заснула только после укола. Свернулась калачиком и задышала ровно, спокойно.
– Поехали…
Дом выглядел мрачно: зияющие черные окна, покосившаяся стена и леденящий холод, смешанный с запахом тлена и чего-то сладковато-тошнотворного…
Улица вообще словно вымерла, редкие машины залетали сюда на оранжевое мигание светофора и тут же исчезали, растворяясь в ночи.
Они приехали на «волге». Логинов с фонариком в руках подошел в распахнутой двери подъезда:
– Оставайся здесь…
– Я с тобой…
– Сказал, оставайся здесь и все…
– Но ведь это же опасно… – она и сама не знала, что делать, слишком уж страшно было ночью входить в это мрачное нежилое строение, да еще зная о том, что там находится нечто, вызвавшее сердечный приступ Сониной тетки и шок самой Сони, это не говоря уже о том, что дом мог рухнуть в любое мгновение…
В конечном счете они вошли туда вместе, держась за руки. Вернее, это Наталия ухватилась за руку Игоря и теперь, дрожа всем телом, поднималась на второй этаж, где и находилась злополучная квартира.
– Увидела какого-нибудь пьяницу и испугалась… – пробовал успокоить Наталию Логинов, хотя она чувствовала, что ему не до шуток. И прокурор тоже человек, которому ой, как не хочется быть заживо похороненным под руинами.
Они поднялись на второй этаж и вошли в распахнутую дверь, освещая себе дорогу тонким лучом фонаря. В доме уже появились крысы, они шныряли, толстые и крупные, теплые и мерзкие, натыкаясь своими упругими телами на ноги непрошенных гостей и тихонько при этом попискивали… Наталия едва сдерживалась, чтобы не закричать…
Они вошли в прихожую квартиры, где, судя по описанию Сони, жила раньше ее тетка, затем последовали в большую комнату, где Соня и нашла ее, бесчувственную, но комната была совершенно пуста и сама по себе никакого страха вызвать не могла. Но когда Логинов открыл дверь следующей комнаты, Наталия почувствовала, как пространство вокруг нее дрогнуло и куда-то сместилось; она закачалась, чувствуя, что голова кружится как карусель и нет никакой возможности остановить этот бешеный темп…
Луч фонарика высветил окровавленную груду полуобнаженных тел… Запах разлагающихся трупов ударил в лицо, обволакивая как прохладная ядовитая слизь…
Игорь попытался вытолкать Наталию из комнаты, но она, едва держась на ногах, продолжала смотреть на открывшееся перед ними зрелище…
– Джек-потрошитель к нам пожаловал, – сказал охрипшим голосом Логинов, который меньше всего был готов к такому. – Пошли отсюда, надо срочно вызывать ребят… А тебя отвезу домой, присмотри за Соней, да и сама прими что-нибудь…
Он разволновался, поддерживая ее за локоть вывел из дома, усадил в машину и отвез домой.
– Я теперь не скоро… – и уехал.
Наталия поставила чайник и села позле Сони на постели в гостинной. Та мирно спала под действием снотворного. «Бедная девочка… Она могла и не понять, что увидела…»
Наталия, выпив горячего чаю, сначала забралась в свою постель, укрылась одеялом, но когда поняла, что не уснет, надела свитер, чтобы не трястись от ознба, зашла в кабинет и села за рояль.
Взяла несколько напряженных аккордов, соответствующих ее подавленому и нервозному состоянию, и закрыла глаза, погружаясь в теплый солнечный день: парк, щебечут птицы, довольно молодая еще женщина сидит на лавочке и грызет соломинку, вернее, травинку, цветок… Заметно, что она волнуется и искоса поглядывает по сторонам. Вдруг она вскочила со скамейки и стало заметно, как порозовели ее щеки: она дождалась кого-то… Дальше все смазалось, движение замедлилось, словно пленка оборвалась…
