Охота на ведьму - Марина Серова

— Анохину, пожалуйста! — попросила у красивого мужского голоса, сообщившего мне в ухо, что он очень внимательно меня слушает. Голос с воодушевлением попросил минуту, и вскоре, после шорохов и стуков, мне ответила Алла.

— Ужасно рада твоему звонку! Насилу дождалась! У меня такая новость, прямо невероятная! — затрещала, не давая мне раскрыть рта. — Вчера с блоком новостей передали фотографию той девушки и два телефонных номера, — милицейский и наш — и что бы ты думала?

— Уже позвонили? — перебила я ее.

— Да! — Она задохнулась от радости. — Это, оказывается, Женя Реутова из Красноармейска!

— Надо же, а я-то думала!.. — не удержалась я от насмешки.

— Что? — не поняла ее Алла.

— Реутова Женя, оказывается!

— Да! — Алла меня не слышала, гнала свое изо всех сил. А я за насмешку обругала себя. — Она приехала сюда к бабе Рите, полечиться от чего-то своего. Приняла два сеанса и больше не явилась. Ну, ясно теперь, почему. Здорово?

— Еще как!

— Поможет это тебе?

— Несомненно!

Интересно все-таки! Она что, думает, что я хватаюсь за любое проплывающее мимо дело?

— Два вопроса, Алла! Кто позвонил по вашему номеру и кто такая баба Рита?

— Ты меня удивляешь! — Алла, похоже, даже обрадовалась. — Баба Рита — известная народная целительница, ездит по всей России, сама из Питера. Выступает в залах, дает массовые сеансы. Говорят, многим помогает.

— И что, сейчас у нас гастролирует?

— У нас создан ее центр, а по стране у нее их несколько.

— Понятно!

— Что? — кричит в трубку Анохина.

— Бизнес, — говорю, — поставленный на широкую ногу!

— Так ведь многим помогает, госпожа неверующая!

— Я знающая! — отвечаю ей, похоже, уже слегка обидевшейся. — Бог с ней, с этой бабой, кто звонил-то? Она сама?

— Нет, из ее центра. Татьяна, это Центр нетрадиционной медицины, вот адрес. Запомнила? Женя там у них зарегистрированной оказалась.

Запомнила я адрес и поблагодарила Аллу за хлопоты, надеясь положить трубку раньше, чем она спросит меня о результатах похода к Горчакову.

— Не стоит! — поскромничала она. — Мы о них недавно передачу делали, так что все пока на памяти.

— Удалась передача?

— В общем, да! Спонсор их, правда, вел себя в кадре уж очень назойливо, бесплатной рекламой пользовался, дуб!

— Спонсор? Даже у такой бабы Риты?

— Где сейчас без них?.. — вздохнула Анохина. — Какие у вас новости?

— Плохие! — отвечаю весело. — Я не понравилась следователю настолько, что он хочет видеть во мне соучастницу убийства.

Алла хрюкнула в трубку и для выражения своего возмущения нашла только одно слово.

— Ва-аще! — пропела совсем по-студенчески.

— Поэтому я очень прошу, попридержите вчерашний материал, не используйте его без согласования со мной.

— Ладно! Тем более что его теперь недостаточно. Вот если бы вы…

— Хорошо, посмотрим!

Я почти пообещала держать Аллу в курсе событий и поспешила распрощаться, опасаясь ее профессиональной хватки.

* * *

Занимаюсь я этим делом, да! Решено бесповоротно!

К окончательному решению я пришла, выкатив на ладонь из замшевого мешочка гадальные кости. Три полированных двенадцатигранничка показали мне цифры, сочетание которых вызвало в памяти расшифровывающую ее формулировку: «Опасность — это бешеный пес, вырвавшийся на свободу. Слабый бежит от нее, сильный старается уничтожить, а мудрый защищает от нее других. Не будьте слабым!»

Не знаю, сильная я или мудрая, но только не слабая, поэтому этим делом я занимаюсь!

Центр нетрадиционной медицины — ну и названьице! — разместили неподалеку от городского центра в старинном, на совесть отремонтированном особнячке с причудливым фасадом в стиле ампир. Через дорогу — сквер с лавочками вокруг огромной клумбы. Каштаны, сейчас голые, протянувшие темные ветви-руки над истоптанным за зиму людьми и собаками снегом. На скамейках — две молоденькие мамочки с колясками и рядом — пожилой алкаш, прячущий за пазуху початую бутылку бормотухи, да еще я, задумчиво перекатывающая в ладони три блестящих двенадцатигранничка.

Моя вчерашняя идея насчет ритуального убийства красива и нравится мне до сих пор, но по-настоящему она была хороша, пока вольная фантазия не ограничивалась необходимостью мыслить трезво. Сегодня на первый план выступила именно трезвость мышления. Поэтому я и присела на лавочку в тихом сквере — оценить все, что имею, и наметить хотя бы приблизительный план действий, сообразный своему методу ведения расследования.

Я пошарила по карманам в поисках сигарет. Не нашла. Сегодня, собираясь к Горчакову, я постаралась одеться попроще, сменила свою обычную кожано-джинсовую униформу на чудо-плащовку с десятком карманов в разных местах и теперь ориентировалась в них с трудом.

Сонная неподвижность вокруг клумбы сменилась вдруг крайней активностью. В одной из колясок запищал младенец, мамочки, обе сразу, захлопотали вокруг нее, алкаш глотнул из горлышка и вытер лиловые подошвы губ тыльной стороной руки, а я нашла-таки сигареты и, что вообще уже невероятно, зажигалку. Закурила.

Нет у меня никаких сыщицких секретов, и шерлокохолмство с его хитроумной дедукцией хоть и понятно, но чуждо моему женскому разумению. А действую я по схеме простой, эффективной и довольно опасной, по мнению всех тех, кого я когда-либо посвящала в ее суть.

Любое расследование — это не просто раскапывание обстоятельств вокруг преступления, это прежде всего люди, за этими обстоятельствами стоящие и зачастую являющиеся их авторами. Именно с ними я и стараюсь работать с самого начала, хоть я изначально имею о них представление, в лучшем случае, приблизительное.

Метод предельно прост и выражен был Бонапартом буквально в двух словах.

«Главное — ввязаться, а там посмотрим!» — так Наполеон изложил план одного из сражений.

У кого и учиться, как не у великих, доказавших свое величие не на словах.

В каждом расследовании я стараюсь с первых шагов как можно глубже вникнуть в дело, оказаться в гуще событий и стараться влиять изнутри на формирование обстоятельств самым невыгодным для злоумышленника образом. Заставляю раскрыться, вызывая, так сказать, его огонь на себя, а уж после этого работаю с ним голыми руками. Порой при этом приходится, простите, вертеться вошью на гребешке для самосохранения.

— Дай закурить, а? Если не жмотка!

Это алкаш. Пока я плавала в мыслях, готовясь к предстоящим сражениям, он подобрался вплотную, нагнулся и шлепает губищами у моего лица, вовсю воняя перегаром.

Я поднялась и, отшвырнув окурок, двинулась прочь.