Особняк с привидениями. Том 2. Полночь у мадам Леоты - Амикус Аркейн

– Ого! Отличные спецэффекты. Как вы это сделали?

– Сделал что?

– Глаза. Они только что открылись.

Библиотекарь сунул второй том под мышку, запустил руку под полу пиджака и достал карманные часы, проверяя время.

– Да, он как раз должен был пробудиться для первой трапезы.

– Пробудиться? Сейчас глубокая ночь.

– Граф всегда предпочитал ночное время.

– Граф? Дайте мне собраться с мыслями. Вы же не хотите сказать, что… Что этот парень – вампир?

– Да, и был им многие столетия, – библиотекарь задумчиво прикрыл глаза, припоминая. – То, как он появился в поле нашего зрения, достойно отдельной истории.

– Я же сказал, больше никаких историй, если они не о мадам Леоте.

Библиотекарь со щелчком закрыл свои часы.

– У нас есть время, господин Уильям.

– Время для чего?

– Чтобы понять, почему вы здесь.

Библиотекарь поднял канделябр, осветив портрет ещё немного, и на мгновение Уильям приметил совершенно иную картину внутри рамы. Граф на какую-то долю секунды принял обличие волка. Уильям знал из старых легенд, что вампиры могут менять свою форму, обладая способностью превращаться в разных существ, включая волков, крыс и летучих мышей.

– Хорошо, я послушаю. Если так я стану ближе к истине.

– О, станете, господин Уильям. – Библиотекарь раскрыл книгу, и её страницы перелистнулись к началу следующей главы. – Станете, несомненно.

Кровное родство

– ЭХ, ЧТО ЗА ДУРАЦКАЯ СТРАНА МНЕ ДО-СТАЛАСЬ! – воскликнул Эрни. Он, как мог, откладывал оформление своего стенда к Дню мировых культур.

– Румыния? Кто возьмёт Румынию?

Несмотря на протесты Эрни, ему поручили Румынию, и на то была причина. Его происхождение. Эрни был на четверть румыном по отцу. Поэтому пришлось соглашаться на Румынию, хотя восторга это не вызывало. Команда Франции строила Эйфелеву башню из спичек, команда Китая лепила Великую китайскую стену из папье-маше. Клаудия Коутс, оказавшаяся в команде Карибских островов, заявляла, что её предки были пиратами. Но как быть с Румынией?

– Чем она вообще знаменита?

– Трансильванией, болван! – воскликнула Викки ван Слоан из команды Голландии. – И вампирами.

– Я думал, вампиры жили на тихоокеанском северо-западе.

– Ты, Эрни Люпер, как будто в пещере живёшь. Трансильвания славится кровососами, – и она топнула своим деревянным башмачком для большей убедительности.

– Миленько, – вздохнул Эрни. – Вот в чём всё дело.

Ему не впервой было стыдиться своего происхождения. Гены всё продолжали подкидывать ему сюрпризы. Смотрите сами. От отца он унаследовал нос, напоминающий клюв. Треугольная линия волос, похожая на букву V – кажется, это называется «вдовий пик», – спускалась к лохматым как гусеницы бровям, и всё это в придачу к бледной коже, которую не брал загар. Но хуже всего было красное родимое пятно на правой щеке, похожее на брызги варенья. Мама ласково называла его клубничным поцелуем – конечно, это же мама. Но в школе те, кому повезло с внешностью, называли его вишнёвой щёчкой, далматинцем, крестиком-ноликом и менее метким, но куда более популярным прозвищем «котик-тошнотик». Спасибо вам за это, Люперы. Но мы такие, какие есть. Эта простая истина порой бывает сложной как сама жизнь.

Насколько Эрни было известно, у него не было классных родственников. Ни кинозвёзд, ни гениев вроде Бена Франклина. Люперы были известны разве что деликатесом, который изобрёл его прапрадед после переезда в восточный Нью-Йорк. Меню в старом семейном альбоме гласило, что фирменным блюдом был некий кровяной пудинг. Ммм. Звучит аппетитно.

Мисс Фишер, учительница истории, которая ходила кругами по классу, наконец остановилась рядом с Эрни. Она была милой и заботливой, одной из тех учителей, которые стараются пробудить в учениках интерес к – подумать только – мировой истории. Она спустила очки на кончик носа и внимательно всмотрелась в монитор Эрни.

– Как успехи с Румынией?

Эрни было сложно разделить её энтузиазм.

– Лучше бы мне достался Тадж-Махал.

– Не нужно думать о том, что тебе не досталось. Сосредоточься на вещах, которые делают прекрасной именно твою страну. На культуре, на людях. На чём-то из твоей личной истории.

Эрни рассказал ей о кровяном пудинге своего прапрадеда. И на лице всё время воодушевлённой мисс Фишер появилось что-то вроде отвращения.