Месяц за Рубиконом - Сергей Лукьяненко

Старший страж ждал меня в коридоре, кидая в рот чипсы. Протянул ладонь — я взял несколько, спросил:

— Для тебя важно подчёркивать, что ты мужчина? Или чисто для фана?

— Это всех бесит, — Ана опять ухмыльнулся. — Для фана, конечно.

— А я действительно не готов?

— Запомни, Макс, никто и никогда не готов воевать, — Ана подумал мгновение. — Нет. Мне просто с тобой интересно, ты необычный. Пошли!

Не представляю, чтобы на Земле солдат с сержантом (я примерно так распределил наши с Аной роли) могли зайти в оружейную, взять, что понравится, а потом отправиться на задание. Наверняка даже в воюющей армии есть какие-то правила и процедуры.

Здесь оружейная комната даже не охранялась!

Такого изобилия, как на полигоне, правда, я не увидел. Просторная комната в одном из куполов, по соседству со складом продуктов и, кажется, электростанцией. Стеллажи с базовым оружием Изменённых. Несколько стоек с чем-то экзотическим, но их Ана проигнорировал. Подошёл к основным стеллажам, стал осматривать оружие, придирчиво выбирая.

— Шогар планета и впрямь опасная, — сказал он. — Это одиночный мир, населённый разумными существами, которых мы называем лавли.

Как-то мне не понравилась эта калька с английского, сочетающаяся с опасностью планеты. Но я промолчал.

— Цивилизация достаточно древняя, но не технологическая, — продолжал Ана. — Биосфера в обитаемых зонах скудная и не опасная, все опасные виды давно уничтожены. Оккупация открытая, уже несколько сотен лет. На планете есть гарнизон, ограниченно контактирующий с местными. Мы выйдем в охраняемой зоне и отправимся в патрулирование, девчонки будут благодарны.

— Девчонки?

— Стражи, — неохотно поправился Ана. — Проведём там сутки. Несколько вылазок, отдых, возвращение. Надеюсь.

— Зачем Инсекам эта планета?

— Как всегда — смыслы.

Я вздохнул.

— Ана, я совсем тупой. Мне говорили про смыслы, я вроде бы понимаю, о чём речь — новые идеи, концепции… так?

— Так.

— Речь о каких-то изобретениях? Научных открытиях?

Ана поморщился. У старшей стражи лицо малоподвижное, но он постарался.

— И это тоже, конечно. Но смыслом может быть что угодно. Осознание красоты цветка, к примеру. Музыкальная тема. Мысль о бесконечности Вселенной или тщетности бытия.

— А ты философ.

— Я странный. Я был начитанным ребёнком. И после Изменения не только оружие изучал. Так вот, любая новая концепция, принятая и осмысленная цивилизацией, приближает её к сингулярности. Плохо то, что все смыслы — одноразовы по своей природе, невозможно собрать набор смыслов и возвысить им все культуры одновременно. Поэтому те, кто посильнее, отбирают смыслы у тех, кто слабее.

— Но как? — не сдавался я. — Кристаллики?

— Теперь — да. Прежние обходились без них, но в чужом мире трудно контролировать все информационные потоки. Проще воспользоваться услугами Продавцов, а местные сами притащат кристаллы… Бери рипер.

Ана протянул мне конус с поперечными ручками.

— Они даже одежду не носят? — поразился я. — И при этом продуцируют смыслы?

— Смыслы, дорогой Макс, не в штанах рождаются, — наставительно ответил старший страж.

Сам он вооружился основательнее. Взял рипер, взял стандартный карабин, стрелявший несколькими видами метапатронов. Боеприпасы, которыми снабжал меня на Земле Продавец, широко использовались солдатами Инсеков.

Поколебавшись, Ана добавил к своему арсеналу лазерный излучатель, похожий на автомат с коротким ребристым стволом. Как-то очень ловко стал закреплять оружие на костюме.

— Рипер не очень удобен, — пожаловался я. — Рукояти по бокам, очень спорное решение.

— Если стоишь, то держишь за цевьё и любую из рукоятей, — ответил Ана. — Спуск дублирован, первое нажатие — захват, дожатие — спуск.

— Я помню, но всё равно… не очень удобно.

— Для форм с числом рук больше двух — идеально, — отрезал страж.

На одном из стеллажей я видел что-то вроде бронежилетов, но их Ана вниманием не удостоил. Мы вышли из оружейной, потом из купола.

Опять настала ночь.

Дул ровный сильный ветер, по ногам мела позёмка. Мой комбинезон неплохо защищал от холода, да и сам я изменился, но всё-таки было неуютно.

— На Шогаре холодно? — спросил я небрежно, пытаясь как-то поудобнее взять рипер.

Ана, не спрашивая разрешения, расстегнул на мне плащ, забрал из рук оружие и приложил к моему поясу.

Рипер прилип, будто на магнитах.

— Нет, не холодно.

— Ясно, — сказал я мрачно, вновь застёгиваясь. — Раскалённый ад.

Мы шли между куполами к самому большому и дальнему — там размещались экраны перемещений.

— Нет, — успокоил меня Ана. — Вовсе не раскалённый.

Мне очень захотелось дать ему подзатыльник.

Кстати, он бы, наверное, даже не обиделся. Может, рассмеялся бы натужно.

— Ты специально ничего не объясняешь?

— Ага, — сказал Ана с удовольствием. — Я же тебя учу. Мне интересна твоя реакция. А брифинги… они у тебя будут перед настоящими миссиями. Поверь, про тэни ты узнаешь всё, что нужно — и даже больше.

Я мог, конечно, попросить Школу дать мне информацию. Но чтобы получить не эмоциональный отклик, а полноценные данные, пришлось бы продемонстрировать свои способности. Вряд ли это стоило делать без нужды.

— Мне тут одиноко, — неожиданно сказал Ана. Он шёл всё так же размеренно, сухой снег похрустывал под его ногами. — Со стражей и старшей стражей скучно. Жницам я не очень интересен. С куколками можно поболтать, но они в нашем лагере бывают редко… и слишком уж восторженные.

— Куколок-то зачем сюда тащат? — раздражённо спросил я.

— Некоторые профили проще завершать в тренировочном лагере или на месте службы. Пилоты кораблей, к примеру, такие. Амфибии и глубоководные формы.

Ана остановился и топнул ногой.

— Тут, под нами, под двадцатиметровым слоем льда — океан. Их мир.

Я остолбенел. Я этого не знал.

— Там тоже есть тренировочные лагеря, — сказал старший страж. — Их немного, потребность в водных формах невелика, но она есть. На отметках сто двадцать, шестьсот сорок и две тысячи триста метров.

Я молчал. Меня начала бить дрожь.

— Туда забирают куколками, — продолжал Ана. — Тех, кто хочет, конечно. Кто готовился в Гнёздах Гренландии, Крыма, Тайваня, Кауаи. Они мутируют в водные формы жизни и перестают дышать воздухом.

— Навсегда? — спросил я, помедлив.

Ана пожал плечами. Стоял, глядя себе под ноги.