Форт Росс - Дмитрий Полетаев

Защитники бросились к стенам. Кусков на ходу обернулся к Страннику и прокричал, стараясь перекрыть поднявшийся гвалт:

— Если в Монтерее корабля не сыщете, возвращайтесь к нам! Мы в сентябре новый пакетбот с верфи спускаем. До Новоархангельска подбросим! А там через Кадьяк и до Камчатки, до Петропавловска рукой подать!

— Иван Александрович, — кинулся за ним незнакомец, силясь перекричать какофонию звуков пробудившегося к жизни форта, — я только хотел спросить…

Но вниманием Кускова уже завладел подскочивший к нему и отчаянно махавший руками Прохор. С раскрасневшимися от волнения щеками он на что-то указал Кускову, вытянув руку с подзорной трубой в сторону леса. Выслушав его, комендант не оглядываясь, быстрым шагом направился к батарее. Но, по-видимому, то, что хотел узнать у него человек в балахоне, было очень важным. Не боясь показаться навязчивым, Странник кинулся за Кусковым, что-то спрашивая у того на бегу. Иван Александрович на секунду приостановился и отрицательно покачал головой. Странник замер на месте. Что уж там Кусков ему такого сказал, расслышать было уже абсолютно невозможно, но было видно, что ответ этот изумил Странника до крайней степени. Иван Александрович, казалось, тоже был удивлен вопросом Странника. Ускорив шаг, он что-то снова прокричал ему.

Но в этот момент небо вдруг зажглось мириадами огоньков. Странник, как и все защитники форта, задрал голову вверх. Капюшон упал ему на плечи. «Красиво! — залюбовавшись небесной феерией и на миг забыв о Кускове, подумал он. — Интересно, что бы это могло быть?»

Зависнув на мгновение в зените, огоньки сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, превращаясь на лету в горящие черточки, устремились к земле. Дмитрий — а это был именно он! — не думал об опасности. Он все еще не мог привыкнуть к тому, что с ним случилось, и взирал на происходящее как бы со стороны. «Это же стрелы! Горящие стрелы! — наконец сообразил Дмитрий. — Вот это да!»

Защитники крепости, судя по всему, не разделяли его восхищения. Все, как по команде, кинулись к заранее приготовленным укрытиям. Женщины и дети проворно укрылись под телегами. «Так вот почему телеги нагружены мешками с песком, — догадался Дмитрий, — да и бочки с водой в таком количестве теперь тоже понятны!»

Пробегая, кто-то толкнул его в плечо, да так, что он отлетел к калитке. И сию же секунду в то место, где он только что стоял, с протяжно-шипящим звуком вонзилось сразу несколько стрел. Неизвестный спаситель, не замедлив движения и даже не оглянувшись, схватил валявшееся на земле ведро, зачерпнул воды из ближайшей бочки и плеснул размашистой дугой на большой куст, весь объятый огнем.

Дмитрий вскочил на ноги. «Вот тебе раз!» — непонятно к чему воскликнул он. Наклонился, выдернул, сам не зная зачем, торчавшую из земли стрелу и сунул ее в котомку. Взявшись за калитку, Дмитрий опять замер в нерешительности. Затем обернулся и взглянул в сторону орудийных расчетов, пытаясь высмотреть там Кускова. Наконец, достав из мешка переговорное устройство «уоки-токи», отомкнул засов калитки и выскользнул наружу. В суматохе боя никто из защитников крепости этого не заметил.

Лета 1820-го. Залив Румянцева. Форт Росс. Раннее утро. Продолжение…

Вверх по тропе, круто сбегавшей с вершины скалы к небольшому пляжу, быстро, но осторожно взбиралось несколько десятков вооруженных до зубов матросов. Во главе штурмового отряда и, надо отдать ему должное, чуть впереди пыхтел боцман с ружьем на изготовку.

«Главное добраться до зарослей на кромке утеса, там можно будет перевести дух», — пронеслась в его голове стратегическая мысль. Идея была вполне здравой, только вот у Судьбы, которая в этот самый момент наматывала на веретено последние сантиметры его нити жизни, в связи с чем теряла к нему всякий интерес, были другие представления о способах «переведения духа».

В то мгновение, когда боцман уже схватился одной рукой за вожделенную ветку, так спасительно тянувшуюся ему навстречу, горизонт вдруг разлетелся на тысячу маленьких ослепительно-ярких осколков. За секунду до этого каким-то шестым чувством или третьим глазом, который вдруг вырос где-то на затылке, боцман отчетливо увидел идущий на сближение с его головой кованый ружейный приклад. Но повернуться или тем более увернуться толстяк уже не сумел. Когда он очнулся, все было кончено. Он лежал связанный посередине тропы, а вокруг него такими же безмолвными бревнами, с кляпами во рту, «отдыхала» его бравая команда. Вдруг кто-то склонился над ним. Лицо невозможно было разглядеть: из-за головы незнакомца нещадно слепило взошедшее наконец солнце. Сначала толстяк ощутил болезненный укол в шею. Он сразу узнал холодное жало клинка. А затем услышал слова. Они были произнесены вполголоса, но он прекрасно понял их смысл, ибо прозвучали они на его родном языке.

— Welcome to Fort Ross! One word and you’re dead! Do you understand?[2]

Боцман осторожно, чтобы не пораниться о клинок, и пытаясь всем своим видом показать, что да, он все понял, кивнул головой.

— Good! — услышал он в ответ, и тут чьи-то сильные руки схватили его за шкирку, одним рывком переведя в сидячее положение. Наконец-то боцман смог разглядеть своих победителей. К его изумлению, перед ним стоял красивый молодой человек в форме русского морского офицера. Взгляд офицера излучал уверенность. Было видно, что, несмотря на молодость, он прекрасно знает, что делает. Такое впечатление подтверждалось и сосредоточенным вниманием, с которым слушали офицера стоявшие вокруг солдаты. «Чтоб я сдох!» — пронеслась в мозгу боцмана фраза, о которой он еще не раз в этот день пожалеет. Ибо известно, что не стоит высказывать свои желания всуе: никогда не знаешь, какие именно из них вдруг решит исполнить капризная Фортуна. «Да ведь у чертовых русских здесь целая регулярная армия! Подставили, сволочи!»

Кто конкретно его подставил, толстяк додумать не успел, так как услышал новый приказ:

— Get off your clothes![3]

«Ну все, будут кончать, — почему-то совершенно отрешенно подумал боцман. — Правильно, я бы тоже так сделал. Одежду-то зачем портить. Одежда еще послужит…»

Мысль о том, что его одежда еще будет кому-то служить, когда его уже давно не будет на этом свете, даже вышибла из него скупую слезу. Боцман постарался как можно жалобней всхлипнуть, когда с него сдирали одежду. Но следующий приказ он не понял. Не потому, что не знал языка, на котором тот был произнесен. Нет, приказ все так же прозвучал на его родном английском. Он не понял логики. «Неужели?» — громко стукнуло его сердце. «Неужели?!» Надежда, верная спутница жизни, теплой волной разлилась в его груди.

Лета 1820-го. Форт Росс. Продолжение…

Пригибаясь к земле, Дмитрий бежал по тропинке, уходящей от крепости в сторону деревни. Скоро он понял, что балахон, который океанский бриз парусом раздувал на нем, сковывает движения. Не останавливаясь, одним быстрым движением Дмитрий стянул с себя рясу и, скомкав, запихал в заплечный мешок. Теперь и он, в джинсах и футболке, выглядел вполне современно. Двигаться стало значительно легче.