Сказание о Луноходе - Александр Струев

Автохозяйств при спецпредприятии утвердили четыре. Первое непосредственно для обеспечения строительства: грузовики, краны, миксеры, экскаваторы – числа им нет! Шныряют по дорогам, везут кирпичи, гвозди, доски, асфальт, железо. Би-би! Би-би! Принимайте! Второе – автобусное хозяйство, для развоза многих тысяч квалифицированных строителей. Куда без рабочих рук денешься, кто заменит? Рабочие руки и тут и там необходимы. Третье автохозяйство осуществляло опасные перевозки. Сотни новеньких цистерн для сжиженного азота, выкрашенных в броский оранжевый, весь двор заставили. Таким цистернам повсюду зеленый свет включали – холод надо бесперебойно подавать на объект, и чтобы без опоздания! Заморозил – отогрел, заморозил – отогрел, заморозил – отогрел! Так здесь работать положено, не иначе. Последнее, четвертое автохозяйство, обеспечивало остальное. Всеми автохозяйствами управляла единая диспетчерская, расположенная на верхотуре многоярусного подземного гаража. Транспортную службу решили не засекречивать, так и стали называть – автобаза.

– Чего засекречивать-то, все равно дурак догадается, что тут автохозяйство, кругом одни машины! – сказало начальство.

Загорск бурно развивался, жилые кварталы лепили друг к другу, как лепят дети куличи в песочнице, всем прикомандированным без проволочек предоставляли жилье.

– Только стройте, только не срывайте сроки! – умоляли прорабы.

– У нас не Куба какая-нибудь, где под каждым листом тебе готов и стол и дом! – шутил Вожатый. – И не картонные коробки вместо спальни, как в Индонезии! У нас каждому – по квартире благоустроенной! Каждому, даже непутевому, квартира полагается, потому что и непутевый является равноправным членом общества. Закон!

Из отдаленных районов на стройку свозили молодых женщин и мужчин. Приехавшие быстро образовывали семьи, рожали детей и, что называется, – в добрый путь, товарищи! Мужчины и женщины, не состоящие в браке, носили на запястьях разноцветные игривые ниточки, а замужние и женатые – строгие проволочные браслеты. Для контроля и поддержания порядка в городе Загорске была создана спецкомендатура, а для контроля за спецкомендатурой – особый отряд органавтов. Если на проезжающей мимо машине увидите номер с буквами ООО, знайте – это они, органавты. Органы были представлены в любом учреждении: и в аптеке, и на заводе, и на катке, и на космодроме, и в ветлечебнице, на фабрике, в школе, в булочной и просто на улице – везде и всюду! Некоторые предлагали ввести представителя органов в семьи, где насчитывалось больше пяти детей. Но Вожатый не позволил.

– Семью не тронь! Семья – ячейка общества! Читайте классиков! – возмущался Он.

Одним словом, весь этот огромный организм под Загорском должен был поставить к назначенному сроку спецпродукцию, а именно – Луноход. Утвержденный руководителем спецпредприятия космонавт Игоревский постоянно перебирал секретные фотографии и требовал воспроизводить лунную поверхность как можно точнее.

– Машина-то по Луне должна ехать, не по полю! – нервничал космонавт.

Чувствовалось, что Игоревский слишком сильно переживает за дело, даже сверхсильно. Поэтому он часто срывался и уходил в штопор. Работы в Загорске не прекращались ни днем, ни ночью, ни в выходные. Срок был поставлен четкий, и к установленному дню Луноход должен был под торжественный Гимн проехаться в стенах так называемого Молокозавода по созданной учеными «Новой Луне», а потом его на ракету и – в космос, на ту самую далекую Луну! Принимайте!

Он приказал запустить Луноход – к Празднику Его восемьдесят пятого дня рождения. Вообще-то, каждый год Вожатому отмечали пятьдесят – звездный юбилей. И это никого не удивляло, за тридцать лет эти юбилеи стали доброй традицией. К юбилеям готовились загодя, украшали цветными ленточками городские проспекты, у подножия Его золотых монументов и перед гигантскими портретами, величиной с многоэтажный дом, рыхлили чернозем и высаживали цветы, которые наутро распускались и благоухали, броскими разноцветными красками разрисовывали серые асфальтовые дороги. Его героические статуи высились не только у зданий местных администраций и вокзалов, они красовались повсюду – на площадях, в скверах, парках, перед школами, заводами, больницами. Со всех сторон на вас смотрело умудренное опытом, просветленное лицо – в магазинах, ученических классах, в детских садах, на производстве, в квартирах, на транспорте. В последний год рядом с Вожатым стало появляться изображение Дорогого Сына. Специальное министерство занималось изготовлением таких плакатов, барельефов, бюстов, статуй, значков, открыток, сувениров, всего, что было связано со священным именем. Минспецинформ утверждало художественное или фотоисполнение образа, тираж, определяло стилистику, размер, наклон, подсветку, благоустройство. Присутствие Вожатого стало обязательной принадлежностью всякой комнаты, но Его изображение нельзя было повесить куда вздумается, портрет устанавливали в строго определенных местах. Сначала сотрудники министерства выезжали и просматривали предназначенное к размещению помещение. Если это была обыкновенная квартира в жилом доме, беседовали с жильцами, с соседями, с участковым, после на каждую комнату, включая балкон и коридор, заводили паспорт-сертификат. В паспорте указывался почтовый адрес помещения, принадлежность, размер и исполнение размещаемых изображений. К паспорту-сертификату обязательно прилагался подробный план. И все это для того, чтобы не задрать Образ слишком высоко и не опустить предельно низко. Портрет старались разместить так, чтобы на каждого члена семьи, включая детей, он оказывал благоприятное воздействие. В Тетрадь Регистрации заносили психологическую оценку проживающих. Из их числа назначался «сопровождающий», то есть тот, кто каждое утро должен производить осмотр портрета, стряхивание специальными кисточками соринок и пыли, а раз в год – бережно протереть Вожатого суконкой. В ведомство Минспецинформа передали службы бюро технической инвентаризации, чтобы работа с вездесущими изображениями шла более целенаправленно, можно сказать, по науке. Если изображение Вожатого размещалось в крохотной спальне или в неудобном коридоре, оно, как правило, было черно-белым, тридцать сантиметров на сорок. Другое дело – школьный класс или кабинет терапевта в районной поликлинике. Там эти изображения были цветными и выглядели подчеркнуто торжественными, – от метра на шестьдесят до полутора на метр, и менялись каждые три месяца, чтобы усиливать благостное впечатление. Очень важно, чтобы изображения Вожатого соответствовали временам года. Например, если наступала зима, Вожатый смотрел с фотографии одетый в теплое твидовое пальто с каракулевым воротником, на голове аккуратно сидел изящный, под цвет воротника, меховой пирожок; летом – Он загорелый, искренне улыбался в свободной белой рубашке с короткими рукавами, а глаза Его, синие-синие, светились продолжением безоблачного бирюзового неба; осенью Вожатый одевался в строгий темный костюм с неброским однотонным галстуком, который эффектно выделяла ослепительная сорочка; а вот весной Он носил любимый темный пуловер и аккуратную короткую стрижку. Актовые залы, помещения столовых, фойе слайдотеатров украшались величественными, в полный рост, позолоченными статуями Вожатого. Три из них отлили из самого настоящего золота. Одну установили перед Мавзолеем, прямо на Красной Площади, другую в Кремле, напротив Успенского собора, а третья вознеслась в небо на Площади Армии, как раз перед входом в «Музей жизни», где в незапамятные времена находился Центральный военный театр. Подземные туннели, станции метро, городские переходы, лестничные клетки жилых и административных зданий удивляли волевыми барельефами. Все было четко продумано и определено. Даже в автомобиле или в санях оленьей упряжки Его мини-портрет, заламинированный в непромокаемый пластик, должен был улыбаться выше иконки со святыми. В непроходимой тайге на каждую тысячу верст насчитывалось сорок тысяч вездесущих изображений, пятьсот из них – плакатного формата, остальные, миниатюрные, выполненные на нержавеющем металле. Их, отступив на полтора метра от земли, приколачивали к стволам деревьев или устанавливали на стационарных железных креплениях, а вот с биг-бордами приходилось труднее. Инструкция требовала, чтобы плакат просматривался с полуокружности радиусом не менее пятидесяти метров и находился в видимости звериных троп, тогда увлеченный охотник, крадучись за добычей, увидав Вожатого, восхищался и вспоминал о Родине. Морские платформы применялись для показа Вожатого на воде. Сейчас судостроители ломали головы над конструированием подводной версии. Массовое производство воздушных змеев и плакатная аэроавиация делали Вожатого обитателем небес. На смену воздушным змеям и аэропланам приходили надежные дирижабли с автономной подсветкой. Воздушные плакаты обязательно делали люминесцентными, чтобы в грозу, в ослепительном сверкании молний они производили впечатляющий эффект. С рождения каждый ребенок получал стальную цепочку с титановой пластиной. С лицевой стороны этой нестираемой пластинки неподдельно улыбался Он, а на обратной были нанесены сведения о владельце – фамилия, имя, отчество, пол, число, месяц, год и место рождения, порядковый номер в Книге Регистраций, опознавательные коды родителей.