Опасное лето - Эрнест Хемингуэй

Антонио достался первый из быков с фермы Санчеса Коваледы.Бык был крупный, черный, красивый, с длинными, очень острыми рогами. Антониопроделал несколько вероник с присущим ему изяществом, неторопливо, плавно,уверенно взмахивая плащом, подходя к быку почти вплотную, заставляя егодвигаться все медленнее и медленнее и пропуская быка мимо себя так близко, чторога только-только не упирались ему в грудь. Однако публика осталась равнодушна– чего не случилось бы в Мадриде, – и потому Антонио в дальнейшей работе сплащом действовал иначе, несколько отклоняясь от классического стиля в сторонуболее эффектной, но менее опасной севильской манеры. Он протягивал быку плащ,держа его обеими руками на уровне груди. Затем он медленно делал полный оборотвместе с раздувающимся вокруг него плащом, то приближаясь к быку, то удаляясьот него. На такое китэ приятно смотреть, но, по существу, это не прием, а трюк.Как только рога оказываются слишком близко, матадор слегка отклоняется всторону и бык проходит мимо. Публике это нравилось. Нам тоже. Такая работаочень красива, но она не волнует. В этой части Испании люди, понимавшие, чтотакое настоящие быки и настоящий бой быков, были истреблены в гражданскую войну– и на той и на другой стороне.

Когда Антонио взял в руки мулету, к быку еще опасно былоподходить, и Антонио начал готовить его, терпеливо внушая быку уверенность имужество. Что-то произошло с быком, может быть, ему надоели взмахи плаща. Мнеслучалось видеть такое. Чтобы расшевелить его, Антонио вынужден был подходить кнему очень близко. Иногда к концу боя бык плохо видит. Но тут было другое, иэто другое Антонио должен был преодолеть за те десять минут, в которые матадоручит быка умирать.

Антонио внушил быку уверенность, подставляя ему правую ногуи правое бедро, а затем показал ему, что он может безнаказанно следовать закрасной мулетой и что это своего рода игра.

Потом они играли в эту игру. Мулета дразнила то справа, тослева. То выше, то ниже. Бык обходил Антонио кругом. Раз, еще раз. На, держи.Обойди меня, бык. Так. Ну, еще разок. Еще.

А затем быку что-то взбрело на ум. Он внезапно оборвал игруи, вместо того чтобы закончить поворот вокруг Антонио, кинулся на него. Рогпрошел на расстоянии одной сотой дюйма, и бык толкнул Антонио головой. Антониообернулся, протянул быку мулету и пропустил его у самой своей груди.

Потом он начал игру сначала и заставил быка дважды сделатьповорот, во время которого бык чуть было не всадил в него рога. Теперь публикаоценила его, и по ее требованию заиграла музыка. Наконец Антонио убил быка,убил с первого удара, вонзив шпагу чуть левее высшей точки загривка. Всяпублика махала платками, требуя для Антонио бычье ухо. Но когда бык падал, унего изо рта потекла кровь, что часто бывает, даже если бык убит по всемправилам, и президент не разрешил отрезать ухо, хотя зрители махали платками дотех пор, пока быка не увезли с арены.

Антонио, приветствуемый толпой, обошел арену кругом и ещедважды выходил кланяться. К барьеру он вернулся злой, стараясь казатьсяравнодушным, и, когда Мигелильо подал ему стакан воды, он что-то проговорилсквозь зубы. Он отхлебнул из стакана, ни на кого не глядя, потом прополоскалрот и выплюнул воду на песок. Позже я спросил Мигелильо, что Антонио сказал.

– Он сказал: «Очень мне нужно это ухо», – ответилМигелильо. – Все равно, он показал им, что к чему.

Вторым выступал Чикуэло-второй. Он маленького роста, не вышепяти футов и двух дюймов, с грустным, благообразным лицом. Вернее, он былтаким. Ни одно животное, даже барсук, не может сравниться с ним храбростью, имало кто из людей, на мой взгляд. Он появился на арене сперва в качественовильеро, потом, в 1953 и 1954 годах, – матадора, пройдя страшную школусельских капеа. Так называют любительский бой быков, который устраивают надеревенских площадях – чаще всего в Кастилье и Ламанче – где местные парни икочующие новички-тореро выходят против быков, уже неоднократно участвовавших вбоях. Бывает, что у такого быка на счету свыше десяти человеческих жизней.Деревни и поселки, где устраиваются капеа, не имеют средств на сооружениеарены, поэтому там просто вокруг площади ставят повозки, чтобы отрезать путиотступления, а зрителям продают толстые заостренные колья, которыми пользуютсяпастухи и скотоводы, так что они могут загнать струсившего любителя обратно наплощадь или избить, если он попытается бежать.

До двадцати пяти лет Чикуэло-второй был звездой капеа. Покавсе известные матадоры времен Манолето и после него выходили против полубыков итрехлеток с подпиленными рогами, он учился убивать семилеток, чьи рога былинетронуты. Многие из этих быков дрались не впервые и потому были опаснее любогодикого зверя. Чикуэло выходил на бой в деревнях, где не имелось ни лазаретов,ни больниц, ни хирургов. Чтобы выжить, он должен был хорошо знать быков иуметь, работая почти вплотную к ним, увертываться от рогов. Он знал, как можноуцелеть в бою с быком, которому ничего не стоило забодать его, и он научилсявсем эффектным приемам, всем показным трюкам. Он также научился мастерскиубивать быка и виртуозно владеть мулетой, заставляя быка очень низко опускатьголову в последний момент, что при маленьком росте Чикуэло было насущнонеобходимо. Он был беспредельно храбр, а кроме того, ему отчаянно везло. Емувезло постоянно – до прошлой зимы, когда он сгорел в потерпевшем авариюсамолете.

В тот год он вернулся на арену, потому что все, кроме боябыков, казалось ему пресным. Он ушел с арены потому, что знал, – как бы нивезло, нельзя до бесконечности искушать судьбу. А вернулся из-за того, чтоничто иное не радовало по-настоящему. И еще, как водится, соблазнили деньги.

Ему достался хороший бык, достаточно крупный, чтобы посравнению с его собственной миниатюрной фигурой казаться огромным. Рога былиосновательные, и Чикуэло-второй продемонстрировал свое справедливопрославленное уменье уцелеть на арене, работая так близко к быку, как не сумелбы никто другой без риска быть изувеченным. Он работал умело, полагаясь на своюмолниеносную реакцию и феноменальное везение, проделал один за другимположенные пассы и все известные показные трюки, и проделал их хорошо. Кудаопаснее было бы работать дальше от быка, но по всем правилам классическойшколы, однако этого никто не замечал, и Чикуэло-второй поворачивался к быкуспиной и, поглядывая на публику, пропускал его под вытянутой правой рукой,чтобы публика вспомнила Манолето, который вместе со своим антрепренером открылновую эру в искусстве боя быков – эру пышного расцвета и глубочайшего падения,а потом был убит на арене и после смерти стал полубогом, навеки оградив себя откритики.