Клетка для соловья - Елизавета Соболянская

– Мама и папа полюбили друг друга еще в школе… – начала она.

Когда она рассказала, как нашла фотографию родителей, спрятанную в альбоме, многие девушки шмыгали носами и утирали глаза.

– А сейчас он приехал, и сказал, что заберет меня к себе, только закроет какой-то контракт, – печально сказала Клеточка.

Задать вопросы ее собеседницы не успели – дверь открылась, и мужской голос гортанно что-то сказал. Девушки тотчас подхватились и торопливо вышли. Клеточка опять осталась одна, но ненадолго. Вскоре дверь снова открылась и вошел… Каменский!

От изумления Секлетинья даже слов не нашла – просто смотрела на одноклассника и ждала его слов.

– Что не ожидала? – усмехнулся он во все тридцать два. – Отец устал ждать, когда ты к нам в гости соберешься, и попросил старого знакомого помочь.

– Камень, ты с ума сошел? – голос прорезался внезапно, – ты знаешь, что похищение людей – уголовно наказуемое деяние?

– Какое похищение? – картинно развел он руками, присаживаясь рядом, – это все розыгрыш и поддержание традиций!

– Каких ещё традиций? – недоумение Клеточки было искренним.

– Брачных! Или не слышала о похищении невесты? – камень кривлялся и делал это отвратительно.

– Дурак! Ты о моей бабушке подумал? Она же пожилой человек! Она волнуется!

– Да что с этой каргой сделается! – пренебрежительно ответил парень и потянул к ней руки.

Девушка отодвинулась, но не сильно, чтобы не спровоцировать погоню и молча сверлила его взглядом. Каменский попытался состроить ей глазки, потом облизать взглядом непривычное платье, потом видимо устал и фыркнул:

– Сыграем свадьбу и вали к своей бабке, – сварливым тоном сказал он вдруг. – Ты мне тоже нах… не сдалась! Это отец требует, чтобы я вокруг тебя скакал и уговаривал!

– Ты точно головой ударился, – Секлетинья видела, что парень не шутит, но предпочла разыгрывать непонимание. – Какая свадьба? Я еще несовершеннолетняя!

– А такая! – хищно прищурился Каменский и девушку передернуло от его неприятной гримасы, – по залету! И от тебя будет зависеть – нарисуют тебе эту справочку, или ты беременная замуж пойдешь!

– Каменский, даже если я буду беременна тройней, замуж я за тебя не пойду, – уверенно сказала Секлетинья, – просто потому, что моему отцу будет проще тебя прикопать на пустыре, чем делиться с тобой своим бизнесом. Я ведь понимаю, куда вы с родителем руки тянете.

Ленивый красавчик в один миг превратился в бешеного кота, и отвесил Клеточке тяжелую оплеуху:

– Это мы еще посмотрим кто кого закопает! Не только у твоего папаши оружие и связи есть!

Секлетинья отлетела на пол, радуясь тому, что всюду ковры, и она, кажется, ничего себе не сломала. Каменский же встал над ней, и презрительно пнул носком туфли по ребрам, заставляя заскулить и сжаться в комок от острой боли:

– Посиди пока, подумай, утром за ответом зайду!

С этими словами парень вышел, хлопнув дверью, а через короткое время в комнату заглянула самая старшая из восточных девочек. Увидев красную щеку Клеточки, и струйку крови из лопнувшей губы, она убежала и вскоре под ругань на чужом языке принесла полотенце со льдом. А когда поняла, что девушка не может разогнуться, все же привела женщину лет пятидесяти – в черном платье и в черном платке, горбоносую и пугающую.

Та быстро развернула Секлетинью из позы эмбриона, не стесняясь задрала платье и резко высказалась на своем языке. Девчонка убежала и вернулась с аптечкой. Клеточке забинтовали ребра, вкололи что-то обезболивающее, обработали губу и приложили к щеке лед.

– Твой жених сказал, что вы поспорили из-за украшений на свадьбу… – осторожно сказала девушка, чисто говорящая по-русски.

– Он не мой жених, – едва шевеля онемевшими губами ответила Секлетинья, – он сволочь, которая собирается убить моего отца!

Черноволосая вскоре ушла, оставив пленницу одну, и девушка свернулась калачиком и тихонько заскулила. Даже если ее будут искать, кто догадается заглянуть в поселок диаспоры?

К школе Соловей подкатил, как и договаривались – к часу. Подождал, лениво разглядывая любопытствующих старшеклассников, высыпавших на крыльцо. Дочки Финна не было. Поразмыслив, Соловей посигналил, вызвав ажиотаж у парней, и писк девчонок, но Секлетинья не появилась. Тогда он окликнул тощего паренька в очках:

– Эй, ботан! Секлетинья Трауб где?

Тот поправил окуляры и серьезно ответил:

– Ее сегодня не было!

– Точно?

– Мы в одном классе, – подтвердил пацан, – сегодня консультация, русичка ругалась страшно.

Поставив мотоцикл на подножку, Соловей, громко топая ботинками заскочил в прохладный холл, ткнулся в заграждение и вцепился взглядом в охранника:

– Вот эта девчонка была сегодня?

Тот мельком глянул на телефон и пожал плечами:

– Вроде была. Да их тут полсотни каждый день проходит сейчас.

Горецкий понял, что ничего не добьется и задал другой вопрос:

– Камеры пишут?

– Что? Нет! У нас просто визуальное наблюдение! Пишем, когда что-то происходит!

– Кто здесь сейчас главный?

– Римма Валентиновна… завуч…

– Где она? – Антон уже рычал, чувствуя, как убегает сквозь пальцы драгоценное время.

– Второй этаж…

Отодвинув железку, Горецкий двинулся к лестнице, не обращая внимания на возмущенный крик. Вломился в кабинет и очутился перед лицом неожиданно миниатюрной дамы.

– Что вам угодно, молодой человек? – строго спросила она, поднимая голову от монитора моноблока.

– Секлетинья Трауб, – нахмурился Соловей, – я сегодня привез ее на консультацию. Одноклассник сказал, что в классе ее не было. В школу она вошла на моих глазах. Ваш охранник уверяет, что запись не ведется…

– Минуту! – дама вышла из-за стола, заглянула в соседний кабинет: – Милена Мстиславовна, Трауб сегодня была на консультации?

– Нет, Римма Валентиновна, не было! И ведь на филологический собралась поступать! – донесся до Горецкого возмущенный голос.

Завуч вернулась к своему столу, пощелкала кнопками и словно извиняясь сказала:

– Мы не сообщаем охране, что запись ведется. Вы же понимаете?

Антон понимал. Запись может прикрыть, а может и…

– Так, во сколько вы привезли девочку?

– Восемь сорок примерно, – припомнил мужчина.

– Смотрим. Покажите мне ее, – попросила дама, включая слегка размытую запись.

– Вот она! – Соловей безошибочно ткнул в девчонку, входящую в двери.