Леди-интриганка - Джеки Д'Алессандро

Эндрю невольно задумался: что же ее так тревожит? Он всем сердцем был согласен с графом, но почему-то ожидал, что эта новая «упрямая и независимая» леди Кэтрин непременно станет возражать. Заявит, что прислуги вполне достаточно.

– Жаль, что Филипп не может нанести в Литл-Лонгстоун продолжительный визит. – Слова были произнесены небрежным тоном, но что-то в голосе леди Кэтрин насторожило Стэнтона. Тон и еще тот факт, что она не сказала «Филипп и Мередит».

– Пожалуй, – задумчиво протянул граф, – но он не может оставить Мередит в такое время. Я бы предложил свои услуги, но, боюсь, с ролью няньки мне не справиться.

Эндрю вовремя спохватился и промолчал о том, что эта роль Филиппу тоже не совсем подходит. Он взглянул наледи Кэтрин. Глаза их встретились. Внутри у Стэнтона все сжалось, когда он заметил, как по ее лицу скользнула тень страха и еще какого-то непонятного чувства. Потом ее взгляд изменился, стал словно бы задумчивым и... расчетливым?

Эндрю не успел еще вникнуть в смысл ситуации, как леди Кэтрин сказала:

– Мне кажется, я нашла отличное решение. Мистер Стэнтон, не согласитесь ли вы сопровождать меня в Литл-Лонгстоун и погостить там некоторое время? В таком случае мне не придется путешествовать в одиночестве. Ктому же, я уверена, в деревне вам понравится. Спенсер будет в восторге. Он так хочет вас снова увидеть и услышать новые рассказы о ваших с Филиппом приключениях в Египте. На похоронах моего мужа у вас ведь не было возможности как следует познакомиться. Если учесть, что при Спенсере состоит гувернантка, то ваш визит будет выглядеть вполне прилично и не вызовет нареканий.

По непонятной причине Стэнтон ощутил, что у него похолодело внутри. Годами это инстинктивное чувство предупреждало его об опасности, а сейчас оно говорило: в ее предложении содержится нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Но что? Да и хочет ли он выяснять мотивы ее поведения прямо сейчас? Почти весь последний час он только тем и занимался, что сочинял приличный предлог для того, чтобы напроситься на длительный визит в Литл-Лонгстоун и последовать за ней в деревню, а тут она сама разрешила эту проблему.

– Полагаю, у вас в Лондоне остаются неотложные дела?

– Ничего такого, что не могло бы подождать, – с жаром ответил Эндрю. – Леди Кэтрин, для меня большая честь сопровождать вас и погостить в вашем в доме. Можете быть уверены, я не позволю, чтобы с вами еще что-то произошло.

– Прекрасное решение, дорогая, – одобрительно кивнул граф. – У тебя будет общество и защита.

–Да, защита, – дрогнувшим голосом повторила леди Кэтрин. Было совершенно ясно, что она испытывает облегчение. Эндрю видел, что в Лондоне она не чувствует себя в безопасности. Такой страх он вполне мог понять. Стэнтон подозревал, что она пригласила его погостить в Литл-Лонгстоуне по той же причине: ей хотелось иметь защитника. А вот почему? Это было Стэнтону уже непонятно. Неужели и в собственном доме леди Кэтрин не чувствует себя в безопасности?

Этого он не знал, но, безусловно, собирался выяснить.

Мужчины так плохо понимают женщин по той причине, что ищут совета и сведений о женщинах у других мужчин, столь же мало компетентных в этом вопросе. Мужчина мог бы значительно легче завоевать привязанность своей дамы, решись он просто спросить ее: «Чего вам хочется?» Если бы современной женщине настолько повезло, что такой вопрос был бы ей задан, хочется надеяться, что ответ будет правдив.

Чарлз Брайтмор. Руководство для леди по достижению личного счастья и полного удовлетворения.

– Как вы себя чувствуете, леди Кэтрин?

Кэтрин подняла глаза от вышивки и украдкой взглянула на своего спутника. Весь последний час путешествия она умудрялась его игнорировать, делая вид, что увлечена своим рукоделием. По крайней мере настолько, насколько вообще можно игнорировать человека, сидящего на расстоянии вытянутой руки. Человека, занимающего так много места. Она и представить себе не могла, до какой степени обременительным будет для нее присутствие мистера Стэнтона. Леди Кэтрин вдруг осознала, что одно дело – сидеть с ним вместе в гостиной или столовой, и совсем другое – делить ограниченное пространство закрытого экипажа.

Она вдруг заметила его озабоченный взгляд.

– Еще чуть-чуть больно, но это уже не важно.

– Не желаете ли сделать небольшую остановку и отдохнуть?

Честно говоря, ничего другого Кэтрин и не желала, лишь бы экипаж хоть на время прекратил трястись и подпрыгивать. Каждый толчок болезненно отдавался в раненом плече, провоцируя головную боль, но в то же время расстояние между ними и Литл-Лонгстоуном неизменно сокращалось, унося прочь от кошмара минувшей ночи и отдаляя Кэтрин от того, кто вчера в нее выстрелил. Кэтрин совсем не была убеждена, что это простая случайность. Ей срочно надо было поговорить с Женевьевой, рассказать дорогой подруге про стрельбу и про сыщика, которого наняли, чтобы отыскать Чарлза Брайтмора. Предупредить об опасности, о том, что следующей Жертвой может оказаться сама Женевьева.

– Нет никакой необходимости останавливаться, – ответила Кэтрин.

– Вы бледны.

– Благодарю. Это комплимент? От подобной лести у меня даже закружилась голова, а она и так в тумане от вчерашних событий.

Очевидно, ее шутка прошла мимо его ушей, потому что брови Стэнтона еще больше нахмурились.

– Вам больно?

– Со мной все в порядке. Я чувствую себя вполне нормально. И доктор Гиббенс разрешил мне ехать.

– Вы его чуть ли не силой заставили. Покидая дом вашего отца, он ведь сказал вам сегодня утром: «В жизни не видел такой упрямой женщины!»

– Вы неправильно его поняли.

– Как раз правильно.

– Однако вчера вечером мы убедились, что слух большинства мужчин оставляет желать лучшего.

Несколько секунд стояла тишина. Стэнтон смотрел на Кэтрин, не отводя глаз. У нее даже внезапно возникло желание укрыться от этого прямого пронизывающего взгляда.

– Леди Кэтрин, я не принадлежу к большинству мужчин, – ровным тоном ответил он. – Могу также добавить, что вы очень озабочены.

– Я просто хочу поскорее вернуться домой.

– Безусловно, хотите. Но дело не только в этом. Вас что-то беспокоит.

– Почему вы так решили? – спросила леди Кэтрин, стараясь говорить спокойным тоном, а про себя подумала: «Надо же! Такое уж мне выпало счастье – оказаться в карете с единственным проницательным человеком во всей Англии».

– Вы на редкость сдержанны. Никогда не видел вас такой... неразговорчивой.

– Ах вот как! Просто я была увлечена своей вышивкой.

– Что само по себе уже, на мой взгляд, удивительно. Вы же терпеть не можете вышивание. – Разумеется, он заметил виноватый румянец на ее щеках, и потому сразу добавил: – Вы упоминали о своей нелюбви к рукоделию во время визита в Лондон два месяца назад.