Дитя и болезнь. Неведомый мир по ту сторону диагноза - Аркадий Харьковский

Новое положение будет восприниматься как зло и «крах всей прежней жизни», пока не станет понятно, что нынешняя горькая действительность — тоже жизнь, только другая.

Алеша, подросток пятнадцати лет, лечившийся в отделении онкологии, сформулировал свои первые впечатления от больницы так: «Я словно увидел изнанку жизни».

Чтобы жить с изнанки, в «Зазеркалье», ребенок должен измениться, стать другим, непохожим на себя прежнего. В словах Алексея есть первый признак этих перемен: он увидел в болезни не просто собственные проблемы, а другую сторону жизни вообще. Чтобы разглядеть в своем личном горе еще и других людей, нужно оглянуться вокруг, оторвать взгляд от собственных переживаний. Такую возможность дает нам в первую очередь способность к состраданию. Именно оно помогает увидеть в происходящем не просто ужас и страдания, подпитывающие собственные страхи, а другую жизнь. Алексей смог совершить этот шаг и понял, что в жизни бывает и такое.

Умение видеть вокруг себя страдания других может быть еще и важным признаком, который свидетельствует о степени принятия болезни. Слова Алексея показательны и в этом смысле тоже — он был одним из первых знакомых автору подростков, говоривших о том, что они не жалеют о случившемся! А это значит, что первоначальная, исключительно трагическая оценка ситуации для них изменилась. Значит, болезнь может восприниматься не только как зло. Так возникает смысловая свобода, которая дает возможность вдохнуть в себя новое понимание, несмотря на давление обстоятельств.

Алексей увидел изнанку жизни как другую жизнь. Получается, что изнанка и лицевая часть как-то связаны, а не абсолютно отделены друг от друга.

В геометрии есть очень интересная фигура — лента Мёбиуса[44]. Интересна она тем, что у нее всего одна поверхность. Правда, понять, что это действительно так, можно, только двигаясь по ней.

Представим жизненный путь человека как движение по такой поверхности. Столкнувшись с тяжелой болезнью, он не просто останавливается, а словно проваливается сквозь плоскость листа и оказывается на другой стороне. Новое место ни на что не похоже, оно заполнено новыми событиями, явлениями, предметами. И вся поверхность воспринимается поначалу как противоположность привычной.

На самом деле эти стороны едины. Нельзя вернуться к месту провала и жить «как раньше», однако у болеющего ребенка есть возможность, начав движение, выйти на исходную светлую сторону. Да, для этого ему нужно пройти сложный путь, но он обогатит его новым пониманием жизни и новым опытом.

Начало нового понимания. Мы уже говорили о том, что болезнь часто воспринимается и родителями, и детьми как задача, порой неразрешимая, а потому невыносимая. Перемены, которые сопутствуют ей, — зло, ведь они разрушили прошлое и настоящее, уничтожили прежний порядок жизни. «Чтоб ты жил в эпоху перемен!» — китайское проклятие как раз об этом…

Лишь сориентировавшись в новой ситуации и признав, что жизнь хотя и стала другой, но продолжается, мы сумеем найти новый путь развития в условиях болезни. Вспомним, что и митрополит Антоний Сурожский в своих рассуждениях о кризисе говорит о нем как о возможности, которая дается человеку. Его слова перекликаются с размышлениями Федора Тютчева:

«Роковые минуты» — это время больших, часто резких перемен, как и тяжелая болезнь, переворачивающая жизнь ребенка и его близких. А значит, он — потенциальный собеседник «всеблагих». Но ведь собеседник на пиру богов находится не на земле, а на возвышении, он поднят над происходящим. И вновь мы сталкиваемся с противоречием: с одной стороны, ребенок чувствует, что находится «на дне», а с другой — получает возможность оказаться выше случившегося. Но это противоречие снимается, если разницу между земным «дном» и небесным «пиром», между горним и дольним представить себе как путь, таинственный и трудный, которым идет человеческая душа в страдании. Таинственный, потому что нет методички о том, как пережить время болезни, как нет и не может быть «руководства по жизни». Однако у нас есть нечто другое, несравнимо более ценное, — образ жизни. Болезнь стесняет ребенка, лишает его свободы, задает жесткие рамки. Но там, внутри рамок, очерченных недугом, возникает не просто новое жизненное пространство, там рождается иной образ жизни. Ребенок многого лишен. Болезнь ограничивает его жизнь по части возможностей «иметь». Он не может остаться дома, у него нет друзей, здоровья. Но «иметь» — это земная горизонтальная категория. Мы обладаем окружающим миром и берем у него все, что нам нужно для жизни. Однако богатым будет не тот, кто много имеет, а тот, кто может довольствоваться имеющимся. Ведь иногда чем больше мы берем чего-то извне, тем меньше остается нас самих, настоящих. Потому что теряется чувство меры.

Болеющий ребенок не может брать от жизни так, как это делает здоровый, но часто от этого он становится богаче. Нищие духом свободны для высшего. Найти новый образ жизни в трудных условиях ребенок и близкие могут, только поднявшись по этой вертикали в мир высших ценностей и смыслов. Возможность такого подъема остается всегда. Ведь каждый из нас есть образ, имеющий возможность стремиться к Первообразу[46].

Если внутри границ, заданных болезнью, начинается движение по вертикали, то происходит в буквальном смысле возвышение жизни. Давление обстоятельств, ограничивая, одновременно выдавливает человека из обыденности, приподнимает над прежней реальностью. Изоляция оборачивается возможностью. Она дает уникальный шанс по-новому взглянуть на окружающий мир, а главное — прожить этот период. Ребенок может быть в этих условиях.

Помните затерянный мир, созданный писателем Конан Дойлем? Плато, возвышавшееся над равниной, изолированное от всего, что его окружало, сохранило уникальные формы жизни. Мир болеющего ребенка тоже не виден на фоне повседневной суеты, потому что он находится над ней. Сторонний наблюдатель, взглянув по горизонтали, увидит лишь стену, которая может стать разделяющей стеной непонимания. Упершись в нее взглядом, мы не разглядим никого. Только подняв голову горе, вверх, к небу, мы увидим обитателей этого мира. Одновременно и близких, и таких далеких.

Будьте готовы к тому, что люди перестанут вас понимать.