Часовня погубленных душ - Антон Леонтьев

Илья бросил взгляд на наручные часы, затем метнулся на кухню, открыл холодильник, достал кастрюльку, в которой плескалась вареная рыба, извлек пару штучек и положил в красную миску, стоявшую в углу. Кот с энтузиазмом набросился на завтрак.

Потрепав поглощающего рыбу любимца по загривку, Илья произнес:

– Ты уж будь к моей гостье поласковей, Аявр! А то есть у тебя дурная манера – ревновать их всех ко мне. Или ты хочешь, чтобы я так и помер холостяком? Мне ведь скоро тридцать, жениться пора!

Аяврик утробно заурчал, что Илья истолковал, как пожелание кота, чтобы хозяин оставил его в покое со своими сентенциями и позволил наслаждаться рыбой. Илья знал, что тот все равно поступит, как считает нужным. В конце концов, у него был удивительный нюх на женщин. И те, которых он своим несносным поведением заставлял быстро покидать квартиру хозяина, точно не принесли бы, как выяснялось позже, Илье счастья.

Звонок домофона повторился. Новгородцев метнулся в прихожую, схватил с трюмо мобильный, ключи и портмоне, вышел в общий коридор и закрыл за собой дверь. У подъезда шестнадцатиэтажки, на седьмом этаже которой и обитал Илья, его ждал милицейский «уазик». За рулем сидел пожилой шофер.

Пожелав ему доброго утра, Илья забрался в кабину рядом с ним. «Уазик», фырча, тотчас тронулся с места. Илья не задавал никаких вопросов – во-первых, шофер наверняка и сам не знает, что случилось, во-вторых, если Михаил Федорович вызвал его в такую рань, значит, дело серьезное.

Михаила Федоровича Пономарева Илья считал своим учителем – причем не в банальном смысле слова, а в спиритуальном. На Востоке такого человека называли бы сенсеем. Да, он был его наставником и мудрым советчиком. Собственно, именно ему Илья был обязан решением податься сначала на юридический факультет местного университета, а затем, после окончания, на работу в органы.

Пономарев занимал должность начальника следственного управления Следственного комитета при прокуратуре Заволжска, советник же юстиции Илья Новгородцев работал старшим следователем. Знал Илья Михаила Федоровича уже давно, практически с самого детства. Еще бы, ведь тот был в городе фигурой поистине легендарной – именно он больше двадцати пяти лет назад сумел поймать дядю Крюка, то есть маньяка Онойко. Если бы не Пономарев, то преступник гулял бы на свободе еще многие месяцы, а то и годы и лишал жизни все новых и новых жертв. Но благодаря смекалке и решительности участкового Пономарева маньяк и оказался тогда изобличенным, и это несмотря на то что тогда, в середине восьмидесятых, на поимку жуткого серийного убийцы были не только брошены все силы города и области, но и задействованы лучшие столичные следователи. И то, что в итоге маньяка вычислил именно Михаил Федорович, лишний раз подтвердило – в провинции тоже работают толковые люди!

С этого и началась стремительная карьера Михаила Федоровича. А последние четыре года он возглавлял следственное управление. Мог бы вообще-то уйти на хлебную должность в Москву или податься в политику – ему много раз предлагали вступить в партию власти, намекая, что в таком случае Пономареву «светит» место мэра Заволжска или даже губернатора области. Однако на подобные предложения Михаил Федорович отвечал, что не может себе позволить уйти из органов. Мол, если он уйдет, то кто ж тогда будет преступников ловить? Да и властям предержащим он требовался скорее в качестве опытного мента, потому что с той поры, как Пономарев стал начальником следственного управления, криминогенная обстановка значительно улучшилась, раскрываемость преступлений повысилась, а коррупция среди работников силовых органов пошла на спад…

«Уазик» мчался по пустынному Заволжску. Илья заметил группки нарядно одетых подростков – ну да, накануне же по всему городу прошли выпускные балы! На таких мероприятиях всегда что-то случается, ведь сегодняшние школьники и пьют, и принимают наркотики, и оружие с собой носят. Неужели произошла какая-нибудь потасовка? Или даже убийство?

Когда-то, много лет назад, Новгородцев и сам был сорвиголовой и хулиганом, и если бы не встретился ему на пути Михаил Федорович, то сидел бы парень сейчас на зоне, мотая срок, а не являлся советником юстиции и старшим следователем следственного управления. Отца своего он не помнил, и Михаил Федорович был ему намного дороже невесть где пропадавшего папаши.

Итак, что же все-таки случилось? Вопрос не давал Илье покоя. Однако Новгородцев решил, что гадать не стоит, через несколько минут Михаил Федорович введет его в курс дела.

«Уазик» направлялся по шоссе куда-то в сторону психиатрической больницы. Наконец мелькнули сосны, и с крутого берега открылся завораживающий вид на Волгу. Впрочем, в последние годы река значительно обмелела, в ее русле постоянно возникали песчаные косы.

Автомобиль свернул к заброшенному кладбищу, и сердце у Ильи екнуло. Когда-то, много лет назад, еще ребенком, он играл здесь с друзьями.

Это было всего лишь несколько лет спустя после того, как дядя Крюк, он же Роман Андреевич Онойко, был пойман, а затем, по официальной версии, покончил жизнь самоубийством. Именно по официальной, потому что в действительности произошло нечто иное: разъяренные горожане – по большей части родственники жертв – взяли тогда психиатрическую больницу штурмом, забрали с собой маньяка и линчевали его как раз здесь, на берегу Волги. Они облили его бензином, подожгли, а потом дядя Крюк сам спрыгнул с обрыва в реку.

Задействовав свой дипломатический дар, Михаил Федорович сумел тогда разрулить ситуацию, успокоить взбесившихся, жаждавших дальнейших погромов людей и предотвратить кровопролитие. А ведь власти были уже готовы применить грубую физическую силу по отношению к горожанам.

Сейчас Илье бросился в глаза обугленный остов какой-то машины, находившийся неподалеку от обрыва. «Уазик» остановился, Илья вышел из кабины и, завидев Михаила Федоровича, направился к нему.

– Молодец, Илья, что так быстро прибыл! – произнес Пономарев, высокий жилистый мужчина лет пятидесяти пяти, однако выглядевший молодцевато и значительно моложе своих лет.

Отбросив пятерней седой чуб, Михаил Федорович перевел взгляд на упитанного лысеющего типа с черными, зачесанными назад волосами. Субъект, облаченный в шикарный костюм, с массивной платиновой, с узором из мелких бриллиантов, печаткой на безымянном пальце левой руки, был прекрасно знаком Илье – прокурор города Вениамин Юлианович Кот. Что верно, то верно – фамилия ему досталась говорящая, потому что и своими повадками, и внешним видом прокурор напоминал кота Толстопуза из диснеевских мультфильмов. С начальством он был чрезвычайно милым, даже очаровательным – и мерзким, мстительным с теми, кто зависел от него самого.

– Долго же, Новгородцев, нам тебя ждать пришлось! – протянул тягуче Кот и взглянул исподлобья на вновь прибывшего (прокурор отчего-то с самого начала невзлюбил Илью, но и тот платил ему той же монетой).

– Зато воздух-то здесь какой! – откликнулся Илья, шумно вздыхая. Затем обвел рукой вид с обрыва и добавил: – И вид какой потрясный, Вениамин Юлианович! Вы же сами говорили, врачи вам рекомендовали как можно чаще и дольше бывать на природе, так что ожидание, надеюсь, пошло на пользу вашему здоровью.