Большой шеф Красной капеллы - Валентин Томин

В марте 1942 г. Леопольд Треппер получил приказ Центра: передать уцелевших членов группы Кента другому резиденту — Паскалю (К.Л. Ефремову), который также находился в Брюсселе, его заместителем и радистом был Иоганн Венцель. Все связи с голландцами также должны быть переданы Паскалю.

Этот приказ Директора{3} (так назывался в шифровках начальник разведцентра) на деле означал объединение трех разведывательных групп в одну и был больше похож на приказ командира стрелковой роты, когда тот собирает обезлюдевшую в боях роту в один взвод. На фронте такое решение, бесспорно, верно, но здесь оно оказалось пагубным для всей разведсети.

Теперь, спустя 60 лет после описываемых событий, не так уж важно знать: кто из офицеров Центра принял такое «строевое» решение? И, кстати, оно было не единственной ошибкой, оплаченной жизнью людей.

В июле 1942 г. специальные службы гитлеровской контрразведки абвер и гестапо создают зондеркоманду «Ди Роте Капелле» — для борьбы с вражеской разведкой на территории Германии, Франции, Бельгии, Голландии. Начальник гестапо Генрих Мюллер возглавляет общее руководство операциями зондеркоманды, Генрих Гиммлер и Мартин Борман лично отвечают перед Гитлером за ее деятельность. Во главе парижской группы Хейнрих Райзер, который под командованием Карла Пиринга проводит все акции отборных эсэсовцев, специально натасканных для тайной войны.

Осенью 1942 г. зондеркоманда прибывает в Париж, где располагается в доме на улице Соссэ, в помещении бывшей французской контрразведки «Сюртэ Женераль».

Гигантский спрут зондеркоманды раскидывает свою сеть повсюду, его жертвами становятся подлинные бойцы против нацизма и безвинные жертвы.

Спустя много лет после войны один из руководителей зарубежной разведки нацистской Германии Вальтер Шелленберг вспоминал:

«Перед тем как выехать из Германии, русский посол Деканозов провел действительно неплохую подготовительную работу. Однако только в середине 1942 года нам удалось проникнуть в крупнейшую советскую шпионскую организацию, которая появилась в поле нашего зрения летом 1941 года, создав обширную сеть радиосвязи. Мы дали этой организации название Красная капелла...{4}

Ее радиосеть охватывала всю территорию Европы, протянувшись от Норвегии через Швейцарию до Средиземного моря и от Атлантического океана до Балтики. Первые «музыканты» — так мы называли радистов — были сотрудниками советского посольства в Париже, которые после вступления во Францию немецких войск разъехались по разным странам. Мы насторожились после того, как вскоре после начала войны с Россией один из наших контрольных пунктов, ведший особенно интенсивную радиоразведку, обнаружил передатчик, координаты которого находились в Бельгии. Шеф радиоразведки, генерал Тиле, адмирал Канарис, Мюллер и я обсудили этот случай. Мы пришли к единому выводу, что необходимо совместными силами в широких масштабах начать поиски неизвестного передатчика... Мюллер оборудовал специальную станцию радиоразведки, которая должна была следить за Бельгией и Северной Францией. Первые следы вели в одно из предместий Брюсселя. По предварительной договоренности с Канарисом в конце 1941 года было решено попытаться захватить бельгийскую станцию. Во время этой операции удалось арестовать двух сотрудников советской разведки. Один из них был руководителем разведывательного центра, другой — опытным радистом. С ними работала одна русская, по имени София, выполнявшая обязанности шифровальщицы. Эта шпионская группа жила вместе в одном маленьком особнячке. Там же находилась и потайная радиостанция. Их допросы проходили с большим трудом, так как все трое отказались давать показания и различными способами пытались покончить жизнь самоубийством...»

Вальтер Шелленберг рассказывал, что после того как математический отдел радиоразведки и служба дешифровки Главного командования вермахта сумели получить книгу, использовавшуюся для шифровки радиограмм брюссельскими разведчиками, им удалось «раскусить» шифр. «Они смогли расшифровать обнаруженные в Брюсселе и перехваченные заново радиопередачи. Подтвердилось, что мы имеем дело с чрезвычайно разветвленной сетью советской разведки, нити которой протянулись через Францию, Голландию, Данию, Швецию и Германию, а оттуда — в Россию. Самый главный агент действовал под кличкой Гильберт (ошибка автора или переводчика, т.к. несомненно, что имеется в виду Жильбер. — Прим. В. Т.), другой в передачах назывался Кент. В самой Германии действовали два главных агента под кличками Коро и Арвид, информация которых могла поступать только из высших немецких кругов».

Не хочу касаться неточностей и заведомых преувеличений, допущенных автором. Они естественны в любых мемуарах, особенно если их сочинил бывший генерал СС, пытающийся отделить себя от нацистских преступлений и желающий предстать перед читателем этаким джентльменом. Нам он важен в главном — в ответе на вопрос: как и почему возникла зондеркоманда «Ди Роте Капелле?» Как вели себя советские разведчики, оказавшиеся в руках палачей? Как сложилась их дальнейшая судьба?

Леопольд Треппер рассказывал:

«Об аресте Кента и о том, что произошло в Марселе, я узнал 14 ноября 1942 г. Его арест произошел двенадцатого... Узнал спустя день в результате глупости противника. Люди из зондеркоманды провели эту операцию вместе с французской полицией. Сначала префект полиции Марселя не дал санкции на арест Винсенте Сьерры, он сказал, что если будет распоряжение от правительства в Виши, тогда — пожалуйста... Гестапо было вынуждено ждать. Но тут — 12 ноября — произошла высадка союзных войск в Северной Африке, и немецкие войска заняли Марсель. Немедленно, в тот же день группа гестаповцев, приехавших из Парижа, арестовала Кента и других... Я узнал об этом из газеты, в которой было названо имя Винсенте Сьерры...

Первое, что сделали с ним, когда его привезли в Париж, это сразу отправили в Берлин. Там уже находились все арестованные немецкие товарищи, там он предстал на судебном процессе Харро ШульцеБойзена и др., проходившем в ноябре — декабре 1941 г., в качестве главного свидетеля обвинения. Не думаю, что то, о чем говорил Кент, было решающим, но все же это было новым подтверждением обвинения группы немецких товарищей из Красного оркестра. Он рассказал о своих встречах с ними, расширил и уточнил те данные, которые были в шифровках. У него были очные ставки с арестованными товарищами: Харро Шульце-Бойзеном, Адамом Кукхофом и Арвидом Харнаком. Была ли встреча с Альтой (Ильзой Штебе) — не знаю... Но как повлияло его появление в зале суда на товарищей?! «Человек из Москвы», человек, который к ним приезжал! И вот этот человек их обвиняет. Это было ужасно!

Под ударом оказалась деятельность всех сотрудников фирмы «Симэкс» — антифашистов-разведчиков и тех, кто не знал о нелегальной работе своих коллег. Надо было спасать товарищей от ареста и возможной гибели в застенках гестапо.

17 ноября Леопольд Треппер предупредил Альфреда Корбена об аресте Кента, с которым тот был хорошо знаком, он вместе с ним выезжал год назад в Лейпциг на встречу с Альтой. Несколько раз Корбен по поручению Отто выезжал к нему в Марсель. «Вы должны немедленно исчезнуть», — сказал он ему, но Корбен не захотел поверить в опасность, нависшую над ним. «Кент не выдаст меня», — сказал он. И отказался скрыться. Спустя два дня, 19 ноября 1942 г., коммерческий директор фирмы «Симэкс» Альфред Корбен был арестован в Париже. Его подвергли страшным пыткам, пытаясь узнать: где находится Жан Жильбер — Отто? Его шантажировали — в соседней комнате находились его жена и дочь, грозили, что они тоже будут арестованы, но он молчал. Позже, в декабре, когда из Берлина приехала специальная группа палачей-извергов со своей аппаратурой, Корбена снова истязали на «научной основе». После страшных пыток он был приговорен к смерти.