Токио - Мо Хайдер

— Ну, что скажешь?

Я вошла, остановилась посреди комнаты, медленно закружилась. Увидела нишу токонома[22] , а возле нее, там, где должен был висеть свиток с каллиграфически написанным изречением, — приставленное к стене кресло-качалку из ратана.

— Можешь делать здесь все что хочешь. Хозяину наплевать. Он даже забывает брать с жильцов плату.

Я закрыла глаза, вытянула руки, почувствовала мягкость воздуха, ощутила спиной солнечные лучи. Помещение было в два раза больше моей лондонской спальни, мне оно показалось таким гостеприимным. Я чувствовала слабый запах пыльного шелка и соломы.

— Ну?

— Здесь… — сказала я, открыв глаза и потрогав шелк на стенах, — здесь очень красиво.

Джейсон убрал картонку и отворил окно, в комнату вошел поток горячего воздуха.

— Там, — сказал он, высунувшись наружу и указывая пальцем, — детский манеж Годзиллы.

Приехав сюда и почувствовав себя пылинкой рядом с небоскребами, я не поняла, как высоко находится Така-данобаба. Только сейчас увидела далеко внизу землю. Крыши зданий стояли вровень с моим окном, с высоко висевших экранов кричали что-то свое разнообразные лица. Огромный рекламный щит, всего лишь в пятидесяти футах отсюда, заполнял большую часть пространства. Это была фотография кинозвезды. Он криво улыбался и поднимал бокал, словно произносил тост в честь всей Такаданобабы. На бокале были выгравированы слова «Заповедник Сантори».

— Микки Рурк, — сказал Джейсон. — Магнит для девушек.

— Микки Рурк, — повторила я. Я о нем никогда не слышала, но мне понравилось его лицо. Мне нравилась его улыбка. Взявшись за раму, я немного высунулась из окна. — В какую сторону Хонго?

— Хонго? Не знаю. Возможно… в ту.

Я встала на цыпочки, посмотрела на отдаленные крыши, неоновые огни и телевизионные антенны, позолоченные солнцем. До него, должно быть, много миль. Офис Ши Чонгминга, посреди других зданий, мне отсюда не увидеть. Но все же приятно думать, что он где-то там. Я снова опустилась на всю стопу.

— Сколько стоит аренда?

— Двести долларов в месяц.

— Я останусь только на неделю.

— Тогда пятьдесят. Все равно что даром.

— Я не могу позволить себе таких расходов.

— Не можешь заплатить пятьдесят долларов? Сколько же, по-твоему, стоит проживание в Токио? Пятьдесят долларов — пустячные деньги.

— У меня совсем нет денег.

Джейсон вздохнул. Докурил сигарету, смял и выбросил на улицу, затем указал на линию горизонта.

— Смотри, — сказал он, высунувшись из окна, — вон туда, на юго-восток. Те высокие здания — Кабуки Чо. Видишь, что за ними?

На фоне голубого неба выделялся темный силуэт здания из цветного стекла. Дом напомнил мне бегемота, стоящего на черных массивных ногах-колоннах. Здание возвышалось над остальными небоскребами. Все четыре угла его крыши украшали скорчившиеся черные мраморные горгульи[23]. Они выпускали изо рта языки пламени в пятьдесят футов высотой. Казалось, небо охвачено пожаром.

— Здание частное. Принадлежит братьям Мори. Видишь, что на верхнем этаже?

Я прищурилась. К вершине небоскреба была прикреплена контурная фигура женщины, сидящей на качелях.

— Я знаю, кто это, — сказала я. — Я ее узнаю.

— Это Мэрилин Монро.

Мэрилин Монро. Фигура была футов тридцать длиной — от белых туфель на высоких каблуках до платиновых волос. Она раскачивалась взад и вперед, совершая полет по дуге в пятьдесят футов. Неоновые огни мигали, и казалось, что белое летнее платье взлетает выше талии.

— Это кадр из фильма «Некоторые любят погорячее». И там клуб, где мы работаем — я и бабы-яги. Я отведу тебя туда сегодня вечером. За несколько часов ты полностью расплатишься за аренду комнаты.

— Ох! — Я попятилась от окна. — Ты уже говорил об этом. Клуб, где развлекают гостей.

— Там хорошо, и Строберри ты наверняка понравишься.

— Нет. — Я вдруг снова почувствовала себя неловко. — Нет. Не говори так. Я ей не подойду.

— Почему?

— Потому что… — Я примолкла. Не могла объяснить это такому человеку, как Джейсон. — Нет, она меня не возьмет.

— Думаю, ты ошибаешься. К тому же считаю, что выбора у тебя нет.

«Бабы-яги», о которых говорил Джейсон, жили в северном крыле. Они были близняшками из Владивостока. Звали их Светлана и Ирина. Джейсон повел меня к ним на заходе солнца, когда немного отпустила жара. Они были в комнате Ирины, готовились к работе в клубе. Девушки были почти неразличимы: обе в черных леггинсах и бюстгальтерах из тонкой эластичной ткани. Очень высокие, упитанные, с сильными руками и мускулистыми ногами. Было видно, что они много времени проводят на солнце, волосы у них были длинные, густые, с перманентной завивкой. Единственное отличие заключалось в том, что Ирина была золотистой блондинкой, а Светлана — жгучей брюнеткой. На кухонной полке я заметила в выцветшей розовой коробке черную краску для волос. Они посадили меня на табурет перед маленьким туалетным столиком и забросали вопросами.

— Ты знаешь Джейсона? Знала раньше?

— Нет. Я встретила его сегодня утром.

— Сегодня?

— В парке.

Девушки переглянулись.

— Быстро работает, да? — Светлана прищелкнула языком и подмигнула мне. — Пострел.

Девушки предложили мне сигарету. Мне нравилось курить. В больнице меня научила девушка с соседней кровати. Курение позволяло чувствовать себя взрослой, но денег на сигареты не было. Я взглянула на сигаретную пачку в руке Ирины. Ногти у нее были покрыты кроваво-красным лаком.

— Я не смогу дать тебе ничего взамен.

Ирина прикрыла веки и выпятила губы, словно поцеловала воздух.

— Это не проблема. — И снова помахала передо мной пачкой. — Нет проблем. Возьми.

Я взяла одну сигарету, и некоторое время мы курили, поглядывая друг на друга. Если бы их волосы не были разными, я не отличила бы Светлану от Ирины. Глаза у них были самоуверенными, как и у некоторых моих университетских сокурсниц. Должно быть, я казалась им очень странной: сидела, скорчившись на табурете, словно узел с грязным бельем.

— Ты собираешься здесь работать?

— Нет, — сказала я. — Они меня не возьмут. Светлана щелкнула языком.