Нежный убийца - Марина Серова

— Может, брат тебя о ком-то расспрашивал?

— Конечно, расспрашивал. О маме, папе, дяде, его невесте… Да обо всех! Потом заторопился, сказал, что мне надо отдохнуть, а ему написать маме письмо о том, что я приехала. Это удивило меня — ведь можно было просто позвонить. Но Саша сказал, что должен сообщить что-то, о чем нельзя говорить по телефону.

— Эти фотографии, которые ты возила в Пятигорск, все еще у тебя?

— Да, после смерти брата я не трогала пакет. Завтра я вам его передам.

— А что было дальше?

— Ничего. Сашу я больше не видела. Ко мне он так и не пришел. Я ждала его, ждала — и уснула. А утром…

Она вспомнила то страшное утро, и теперь уже удержать ее слезы не смогли ни я, ни даже Гоша, почтительно молчавший все это время. Слезы мне мешали: разговор только-только начинал приносить пользу.

— Геля, постарайся взять себя в руки. Пойми, чем больше ты вспомнишь, тем лучше для нас. Ты не звонила Саше на спортивную базу?

— Нет, не звонила. Я же говорила следователю. Я никуда не выходила и не звонила. Я даже телефона не знала!

— А когда вы гуляли, Саша с тебя шапочку не срывал?

— Зачем? — на лице Гели выразилось явное изумление.

— Вот и я хотела бы знать — зачем… Ну, скажем, чтобы пошалить, поддразнить тебя?

— Брат никогда меня не дразнил.

— А не говорил он, что с вами на празднике будет еще одна девушка? Или что у него тут появилась подружка?

— Нет. Я бы знала! Мы никогда ничего друг от друга не скрывали. Я первая узнала бы, если б у него была девушка.

— Но ведь была! С кем-то он все же встретился на фуникулере… Если это была не ты, тогда кто же? Ведь в деле есть показания свидетеля, который видел его с девушкой, и тоже брюнеткой…

— Вы читали дело? Кто вам его дал?

— Неважно. Важно то, что в нем много вопросов, ответы на которые я хочу найти.

— Так, значит, вы будете искать преступника?! — Ангелина была готова броситься мне на шею.

— Не торопись, девочка. Надо сначала найти мотив: за что кому-то понадобилось убирать с дороги Сашу? Кому он мешал? Ладно, на сегодня все. — Я взглянула на часы: они показывали, что новые сутки давно вступили в свои права. — Завтра встретимся и поговорим на свежую голову. А ты пока постарайся вспомнить еще что-нибудь. Может, что-то выпало из твоего внимания. Или какая-то деталь сейчас тебе кажется неважной, а на самом деле… Словом, подумай. Сейчас Гоша тебя проводит. И лучше тебе переодеться в сухое, думаю, у меня найдется что-нибудь.

Но Ангелина отказалась от последнего предложения: все равно, мол, буду мокрая. Действительно: дождь хлестал не переставая. Пожалуй, девочка права: если кто-то из домашних случайно увидит на ней чужое платье, неизбежно возникнут вопросы. Если и надо было заставить ее переодеться, то сразу — как только она оказалась у меня в комнате.

Гошка сбегал за зонтом, и они, бесшумно выскользнув в окно, исчезли за мокрой листвой сирени. А я опять завалилась на свой диван. Но сна не было: он отступил под напором одолевавших меня мыслей.

Чутье подсказывало, что зря я отвела Геле Ветровой такое важное место в криминальной иерархии этого дела: «главная подозреваемая»! Пожалуй, девочке можно верить. Надо заставить ее припомнить все детали короткого пребывания на Кавказе. Да и фотографии должны дать какую-то ниточку.

Главное, что удалось узнать: была, кроме Ангелины, еще и другая девушка. И уж она-то имеет отношение к гибели Саши — как пить дать! Но мотив? Ни врагов, ни соперников у него не было. Все чисто. Да, тут есть над чем поломать голову…

В окно влез вернувшийся Гоша. Про дверь уже все забыли! Вид у него был возбужденный, как будто подарок получил. Он снял с себя мокрую майку, отжал ее через открытое окно и лишь после этого «угостил» меня:

— Геля вспомнила еще кое-что по дороге!

— Что? — подскочила я.

— А то, что Яна тоже кого-то узнала на фотографии.

— В смысле?

— Ну, я спросил Гелю про Яну — была ли она знакома с Сашей. Она сказала, что Саша ее даже не видел никогда. Когда они с Алексеем приехали, Саша был уже на сборах. И тут Геля вдруг вспомнила, что похожий эпизод с фотографиями случился и дома. Она показывала свои снимки Яне и дяде Алеше. И вот, взглянув на один из них, Яна буквально остолбенела. Алеша даже занервничал — он ревнивый.

— Еще бы, такую конфетку отхватил!

— Погоди, не перебивай. Так вот. Все обратили на это внимание. Алексей стал допытываться, нет ли на том фото ее «бывшего». Но Яна пришла в себя и сказала, что просто узнала одного парня, пациента их больницы, который потом нелепо погиб в горах. Геля знает этот случай: то был друг Саши. На фото они стояли в большой компании ребят. Яна стала уверять, что плохо знала погибшего. Просто жаль, мол, что такое случилось с человеком.

— Интересно… Если Яна знала друга Саши, могла ведь она знать и самого Сашу?

— А вдруг и Саша знал ее? — предположил Гошка и неожиданно закончил: — Слушай, Тата, давай я буду у тебя помощником? Вместе давай расследовать!

— Что расследовать? Меня никто не нанимал. Это я так, из праздного любопытства.

— Не темни, я же слышал — ты уже и дело просмотрела!

— Ну и что?

— Тат, а Тат! Ну ладно тебе. Вдвоем веселей. И у меня будет практика! А?..

Честно говоря, я ничего против не имела. Но пока перспектива расследования была покрыта мраком неизвестности. Нить, как только я находила ее конец, сразу же рвалась. А вдруг вообще никакого криминала здесь нет? Не хотелось бы окончательно осрамиться перед племянником… Но Гошка смотрел такими собачьими глазами, что я отбросила все амбиции и сомнения.

— Ладно, черт с тобой, помогай. Но смотри: придется попахать. И может, даже зря… Так что, если согласен пожертвовать своим отпуском, — тогда добро пожаловать!

Гошка бросился обниматься.

— Ну-ну, Пинкертон… Давай-ка лучше спать. Завтра составим план и начнем действовать.

Утро приветствовало меня ослепительными лучами солнца и запахом пирожков. Если первое — я сразу поняла, едва выглянув в окно, — никуда не денется, то второе заставило меня поторопиться: Люськины пирожки я просто обожаю. А то племянничек все слопает, чего доброго!

Видимо, того же самого опасался и Гошка в отношении меня, потому что явились мы с ним на кухню почти одновременно. И, одновременно чмокнув нашу «маму Люсю» в обе щеки, уселись за стол на открытой веранде.

До чего же все-таки погода влияет на наше настроение! Ясное солнечное утро, сменившее грозовую ночь, казалось, без следа растворило в потоках света всю вчерашнюю печаль. Сегодня за этим столом царили мир и счастье. Жаль только, хозяина не было с нами: конечно, он давным-давно в рейсе. У старого речного волка нет такого обывательского понятия — «воскресенье». Который уж раз Мите предлагают сменить капитанскую рубку на теплый кабинет начальника, но все бесполезно: не желает отказываться от родной своей стихии, от романтики речного бродяжничества. Тем более что из «дальних странствий» всегда так приятно вернуться в такой вот славный дом, к такой верной и доброй женушке… Когда Митя дома, Люська так смешно и трогательно кокетничает с собственным мужем. А того прямо-таки распирает от гордости и самодовольства: вот, мол, какая у меня красавица жена! При этом оба уверены, что никто ничего не замечает. Святая простота!