Цыганка - Лесли Пирс

Во времена их детства в гостиной постоянно горел камин, а в кухне — печка. Когда наступали холода, огонь разжигали даже в спальнях. Газовые рожки во всех комнатах зажигали еще до наступления темноты, в вазе на столе лежали фрукты, а в жестяной коробке — выпечка и сладости. Мясо бывало у них на столе почти каждый день.

Вскоре после Рождества запас угля подошел к концу. Они заказали еще, но были потрясены, услышав цену, и в результате смогли позволить себе топить только кухонную печку. Деньги за газ исчезали с такой скоростью, что они боялись зажигать свет. От фруктов и сладостей пришлось отказаться.

Зарплата Сэма уходила на еду задолго до пятницы — дня выплаты жалованья. Когда все мамины заготовки, а также запасы муки и сахара закончились, им пришлось довольствоваться одним хлебом.

Возможно, Сэму следовало бы попросить больше за любимый мамин гарнитур — круглый стол красного дерева и стулья. Но брат и сестра слишком нуждались в деньгах, чтобы оплатить уголь и счет, присланный доктором Гиллеспи. Их, конечно же, обвели вокруг пальца покупатели дедушкиных часов. Но, во-первых, ни Сэм, ни Бет понятия не имели о настоящей стоимости этих предметов, а во-вторых, у торговцев подержанными вещами был нюх на чужое отчаяние.

Хотя Бет нравилось ухаживать за Молли, она не подозревала, что находиться все время дома одной с младенцем окажется так трудно. У нее не было свободной минуты, чтобы почитать книгу, сыграть на скрипке или принять ванну. Сэм, возвращаясь с работы, и слышать не хотел о Молли, поэтому единственным человеком, с которым Бет могла поговорить о малышке, оставалась миссис Крейвен. Кроме того, девушка постоянно думала о деньгах.

В середине марта, чтобы свести концы с концами, Сэм нашел квартирантов.

Один из вышестоящих служащих его конторы предложил Сэму сдать комнаты его родственникам — кузену Томасу Уилли и его жене Джейн. Они жили у него с тех пор, как Томас переехал в Ливерпуль из Манчестера и нашел работу на почте. Обоим было за тридцать. Джейн сразу же показалась Бет крайне неприятной особой. Все в ее облике было колючим и острым — взгляд, которым она обшаривала комнату во время разговора, нос, скулы и даже голос.

Молли не вызвала у Джейн никакого интереса, а Бет она оглядела с головы до ног, словно оценивая стоимость ее одежды. Когда Бет предложила ей готовить пищу по очереди, Джейн сразу же заявила, что стряпня — это не для нее.

С ее мужем Томасом оказалось легче договориться. Это был веселый грубоватый мужчина, он с благодарностью согласился занять гостиную и бывшую спальню Бет на верхнем этаже над кухней. Сама Бет вместе с Молли жила теперь в бывшей спальне родителей. По словам Томаса, он уже отчаялся найти приличное или хотя бы чистое жилье и успел повидать такие комнаты, в которых не стал бы держать даже собаку.

К сожалению, скоро выяснилось, что Томас предпочитал жене и семейному досугу выпивку и редко возвращался домой раньше десяти.

Бет изо всех сил старалась поладить с Джейн, но та с самого начала стала относиться к ней как к прислуге. На второй день после переезда Джейн распорядилась наполнить для нее водой жестяную ванну в спальне. Когда Бет объяснила ей, что они с братом всегда моются в кухне, потому что там теплее и удобнее, и что Джейн в любом случае придется самой наливать и выносить воду, женщина начала возмущенно заниматься приготовлениями, приговаривая: «Это неслыханно!»

В конце концов она расплескала воду на пол и даже не убрала за собой. Джейн жаловалась на то, что Молли плачет по ночам, и на комковатый матрас на кровати. Бет потратила около часа, перетряхивая набитый перьями матрас, чтобы сделать его мягче, и спешила покормить Молли, как только та просыпалась. Но Джейн не собиралась платить ей взаимностью. Она разводила в кухне грязь, даже если просто заваривала чай, и никогда не убирала за собой. Джейн часто сваливала грязные вещи в раковину, а затем исчезала. В результате Бет приходилось либо стирать все самой, либо обходиться без раковины.

День за днем уютная и упорядоченная жизнь, к которой девушка привыкла и которую всеми силами пыталась вести, постепенно разрушалась.

Как только Бет начинала купать Молли, в кухню входила Джейн и принималась жарить бекон, сбрасывая на пол чистую детскую одежду и пеленки, которые висели возле печки. Когда Бет собиралась сесть в кресло, чтобы покормить малышку, оказывалось, что оно уже занято Джейн. Эта женщина брала их продукты, не мыла за собой тарелки и кастрюли. Бет скоро перестала надеяться, что Джейн хоть раз предложит убрать в кухне, на лестнице или в уборной, хотя Томас по ночам возвращался в грязных сапогах и на следующее утро взгляду Бет представала цепочка следов, ведущая на верхний этаж.

Бет не решалась жаловаться. Она не только побаивалась Джейн, но и знала, как сильно им с Сэмом нужны деньги. И все же больно было смотреть, как чистый и уютный дом постепенно превращается в свинарник, слушать по ночам пьяную брань Томаса и не иметь возможности уединиться.

Для Бет проверенным способом отрешиться от проблем была музыка. Но пианино они продали, а играть на скрипке в присутствии Джейн она не решалась. Девушка чувствовала себя часовой пружиной, которую с каждым днем сжимают все туже, и со страхом ждала момента, когда ее терпение лопнет.

Это случилось одним июльским утром. Час назад Сэм и Томас ушли на работу. Бет с Молли на руках вошла в кухню, чтобы покормить девочку, и застала там Джейн, которая как раз отливала себе в чай молоко из детской бутылочки.

— Что вы делаете?! — воскликнула Бет. — Это для Молли!

— В доме больше нет молока, — сказала Джейн.

— Тогда пойдите и купите, — рассерженно ответила Бет. — Что вы за человек, если забираете еду у ребенка?

— Не смей со мной так разговаривать! — Джейн угрожающе сузила глаза и приблизила свое худое лицо к лицу девушки. — Ты все равно ее перекармливаешь, поэтому она такая толстая.

В свои семь месяцев Молли была пухленькой, но Бет гордилась тем, что малышка такая здоровенькая и крепкая. У Молли были густые волосы и четыре зуба. Она уже научилась сидеть без посторонней помощи. Молли росла на редкость спокойным и счастливым ребенком и могла улыбаться и гулить целыми днями.

— Она красивая и совсем не толстая. А вам должно быть стыдно, — огрызнулась Бет. — Мало того что вы берете нашу еду, так мне теперь еще и молоко для Молли придется прятать?

— Ты обвиняешь меня в воровстве?! — завопила Джейн, схватила Бет за волосы и сильно потянула назад, так что та вскрикнула от боли. — Ну хорошо, соплячка! Думаешь, ты высоко вознеслась? Чем тебе гордиться? Твой папаша повесился, и всем известно почему.

Она выпустила волосы девушки и презрительно на нее посмотрела.

— Ты что, не знаешь, что болтают про твою мамашу? Мы с Томасом услышали об этом еще до того, как переехали. Твой папаша, верно, головой тронулся, если повесился, вместо того чтобы выбросить ее на улицу. Неудивительно, что твой брат эту девчонку знать не хочет.

Бет попятилась с ребенком на руках. Она ужаснулась, узнав о том, что правда о ее матери вышла наружу, и боялась Джейн. Но чаша ее терпения переполнилась, девушка просто не могла позволить Джейн взять над собой верх.