Тупиковое звено - Полина Дельвиг

— Ты запаниковал, поняв, что я уже все знаю и теперь вряд ли по простоте душевной выдам какую-либо ценную информацию о своих родственниках. Я тебе перестала быть интересной и следовательно тоже вряд ли дождусь какой-либо новой информации, ведь так?

— Именно так, — вздохнул Полетаев, посмотрев на часы. — Ну что, пора по домам?

Даша резко дернула головой. Губы ее сжались.

— Кстати, все забываю спросить: а зачем надо было так жестоко расправляться с Титаевским и его семьей?

— Прости, я не понял последний вопрос. — Лицо подполковника вдруг застыло злой маской, — Кто с чьей семьей расправился?

— Николай Титаевский-Вельбах, его жена и сын — все они погибли в семьдесят четвертом году, разбились на машине. Ты думаешь, я поверю в несчастный случай?

— Несчастный случай? Да нет, какой уж тут несчастный случай! — Полетаев заложил руки за спину — Хорошо, коли уж ты все знаешь, то я, разумеется, признаюсь: да, это я всех убил. Мне, правда, в то время едва-едва четырнадцать исполнилось… Но я был очень способный. По правде говоря, это стало моим первым боевым заданием. После этого меня сразу же зачислили в штат.

— Не надо ерничать! — Даша раздраженно отмахнулась. — Я имела в виду вашу организацию в целом.

— Потрясающе. — Полетаев смотрел на нее почти что с восхищением. — Это версия мне нравиться даже больше. Значит, по-твоему, Комитет государственной безопасности предателей Родины не судил, а попросту гробил в машинах вместе с женами и детьми? Так прикажешь понимать?

Даша пожала плечами, но на подполковника все же старалась не смотреть. Тот расстегнул верхнюю пуговицу, поправляя выбившееся кашне.

— Послушай, а зачем тебе создавать какое-то детективное агентство? А? Иди лучше работать в «Голос Америки». Гарантирую, ты станешь звездой после первого же репортажа. Глупость в сочетании с искренностью дают потрясающие результаты.

Покраснеть Даше не дал холод.

— А ты можешь предложить какое-то иное объяснение тому несчастному случаю?

Полетаев сначала было хотел отмахнуться, но потом все же решил ответить:

— Я, конечно, не настолько умен и проницателен, как ты, по прямо сейчас, с ходу, могу придумать как минимум еще один мотив при тех же исходных.

— Например?

— Если Николай Вельбах-младший был, как ты утверждаешь, шпионом…

— Я этого не утверждаю.

— А кто это утверждает? Я? Даша промолчала.

— Так вот, если он все-гаки был шпионом, то почему, и таком случае, не допустить, что его наказали не наши службы — ведь для середины семидесятых это совсем странный способ расправы со шпионами — а свои.

— Свои? Какие — свои?

— Я имею в виду злых японских самураев. Допустим, капитан Линьи и в самом деле воспитал и перебросил в СССР Николая с какой угодно вражеской целью: налаживания контактов, создания шпионской сети, подготовки пятой колоны и так далее… Тебе ли не знать. Так вот, первые годы твой родственник выполнял работу исправно, а потом забросил. Сменил имя и исчез, оставив таким образом своих хозяев с носом. Что тогда? Вот тогда как раз и было бы естественным, если бы они начали его разыскивать, а найдя — ликвидировали. В отместку, ну и чтобы другим неповадно было.

Даша слушала очень внимательно.

— Так ты думаешь, что это Линьи убил Николая…

— Я так думаю?! — Полетаев испуганно ткнул себя в грудь. — Да я вообще стараюсь и твоем присутствии не думать. Просто пытаюсь быть вежливым, поддерживая разговор. Кстати, а какое отношение причина гибели семьи Титаевского имеет к твоему сугубо гражданскому расследованию? Какая тебе разница, кто их убил — я или японцы?

— Разница есть. И огромная. — Даша о чем-то усиленно размышляла. — Ты натолкнул меня на очень важную мысль: если несчастный случай и исчезновение части документов никак не связаны со шпионской деятельностью Титаевского, то вполне вероятно, что уже тогда кто-то планировал завладеть наследством… Представляешь?!

— Нет, не представляю. У меня скудное воображение. — Полетаев достал из кармана перчатки. — Зато у тебя, смотрю, чересчур богатое. Стоит мне произнести одно неосторожное слово, как ты уже готова сочинить целый роман.

— Поклянись! — Даша неожиданно схватила его за отвороты пальто и притянула к себе.

Подполковник явно не ожидал такого проявления эмоций, но сопротивляться не стал.

— В чем поклясться-то? В том, что у меня воображение скудное?

— Что гибель Николая Титаевского-Вельбах но связана со шпионажем.

— Откуда я могу это знать?!

— Тогда поклянись, что ты ничего об этом не знаешь. Что фамилию Титаевский никогда не встречал в архивных документах вашего ведомства.

— Клянусь.

— Поклянись моим здоровьем.

— Клянусь твоим здоровьем.

— Нет! — Даша нахмурилась. Как-то не правильно она поставила вопрос — Поклянись своим здоровьем.

— Пожалуйста: клянусь своим здоровьем, — покорно сказал Полетаев.

— Нот, лучше поклянись здоровьем своих родителей. Они у тебя, кстати, живы?

— Знаешь что! — Полетаев отодрал Дашины руки от своего пальто. — Тебе только дай волю, ты тут же заставишь меня поклясться здоровьем всех ста семидесяти миллионов россиян. А потом нее равно скажешь, что я вру. Был Титаевский шпионом, не был… Что это доказывает в плане наследования?

— Я уже говорила: многое. Почти все. Если не был, то его смерть доказывает, что какой-то негодяй спланировал все заранее, еще много лет тому назад, и теперь планомерно осуществляет свой план…

Подполковник поднял указательный палец:

— «Планомерно», «план» — это тавтология. У искусствоведа должен быть богатый словарный запас.

— Да иди ты!..

— Я не этот словарный запас имел в виду.

— А я именно этот. — От нетерпения и холода Даша начала приплясывать. — Перед тем как разговаривать с мадам Boy; я хочу понять, о чем именно ее спрашивать. А для этого необходимо знать: почему погиб Николай Титаевский и почему сгорел архив ЗАГСа.

— Лично я этого не знаю и знать не хочу, — решил рассердиться Полетаев. — У меня твои родственники уже в печенках сидят. Все, сию тему мы закрыли. Ты не в курсе, какую на сегодня передавали погоду?

— Не морочь мне голову, все ты отлично знаешь! — продолжала наседать Даша. — Просто бесишься из-за того, что на этот раз я тебя вычислила быстрее, чем ты меня…

— Странно, вчера целый день шел снег с дождем, а сегодня непонятно — то ли будет снег, то ли нет.

— Ты слышишь, о чем я тебя спрашиваю?

Молчание.

Даша смотрела на повисшую между ними белесую дымку. Еще секунду назад такая неосязаемая, неощутимая, подвластная легчайшему дуновению ветра эта пелена, сотканная из их дыханья, вдруг закаменела бетонной стеной, в одночасье разделив аллею и весь мир надвое. Теперь даже смешно было подумать, что стоящий по ту сторону этой стены вышколенный, безжалостный, равнодушный, как ноябрьский дождь, человек, вдруг предпочтет ее своей работе! Какой нужно было быть наивной дурой, чтобы поверить в это.