Повести древних лет. Хроники IX века в четырех книгах, одиннадцати частях - Валентин Дмитриевич Иванов

обоих ударов слился, и противники разошлись. На щите Ролло осталась вмятина, латы Гольдульфа не пострадали.

Пришла очередь Ролло. Противники столкнулись щитами и нанесли удары снизу, стараясь задеть ноги. После короткой паузы Ролло сумел ударить Гольдульфа по шлему, а сам получил удар по плечу. Кованая ящерица, прикрывавшая сочленение, осталась целой. Ролло купил эти латы зимой у Оттара. Траллс-кузнец, который хотел умереть, сдержал данное для спасения товарищей слово, и доспехи Ролло были превосходного качества. Железо мечей бесплодно спорило с железом доспехов.

Первый пыл вестфольдингов пропал. Несмотря на мечи и могучие фигуры в доспехах, они напоминали Ставру купцов, способных торговаться, не щадя времени. Боя не было. Ставр видел не двух воинов, в схватке которых возможно неожиданное и захватывающее проявление мужества. И еще ярлы напомнили самовластному князю игроков за клетчатой доской, обдуманно передвигающих затейливые фигурки по правилам умной игры. Пусть играют.

Ставр отвернулся. Прошло достаточное, казалось ему, время со дня, когда он сделал себя князем. Его дружина достигла тридцати сотен. Город исчерпал себя. Князь мало знал о землях. Подвоз почти прекратился, хлеба стало меньше. Ставру-боярину, торговавшему и хлебом, было выгодно повышение цен. Ставра-князя беспокоила мысль о близком дне, когда его склады опустеют. Послухи доносили о вооружении земель. Легко взять власть, но править труднее.

Князь слышал бесплодный лязг и скрежет железа о железо. Нурманны умелы, разумны и терпеливы в сражении, но в другом не ждут, нападают на дворы, обижают женщин и девушек. Вчера викинги ограбили двор среброкузнеца Гиркала. Гиркаловские отбивались, положили четверых нурманнов, пятерых ранили и сами были перебиты. Пусть бы скорее земли ополчились и подступили к Новгороду. Нурманны перебьют мятежных земских и после того должны уйти восвояси. Ставр хотел бы оставить ярлов Агмунда, Ската, Альрика и Фрея. У них более тысячи викингов. После разгрома земских такая иноземная дружина будет в меру сильна против мятежников, а против нее будет сильна своя дружина. По времени Ставр поубавит ярлов, люди смертны. Княжей дружине надобны не ярлы, а викинги.

Общий вскрик прервал мысли князя. Ролло сумел сбить шлем с головы Гольдульфа! Теперь противники не напоминали расчетливых игроков. Ролло кружил около Гольдульфа, грозя недлинным тяжелым мечом непокрытой голове своего врага. Норангерский владетель заставлял сёмскиленского держать щит высоко, что не только утомляло, но и открывало Гольдульфа.

И раз! И два! И три! Обманывая, Ролло доставал острием меча опасное место между поножью Гольдульфа и короткой латной юбкой.

– И четыре! И пять! И шесть! – вслух считали ярлы удачи Ролло.

– И семь!.. – Гольдульф почувствовал холодный укол в пах. Пустое! Он прикрывал голову мечом и, больше не решаясь поднять щит, отбрасывал меч Ролло с силой, высекавшей искры.

Ставр заметил кровавые следы ступни. Потеря крови ослабит Гольдульфа. Ролло может лишь дразнить противника в ожидании. Но молодой норангерский ярл еще не был таким тонко-расчетливым игроком, каким стал позже. Будущий первый герцог Нормандии и зять короля франков еще учился трудному искусству побеждать не для пустой славы, а для выгоды и не рискуя собой.

Опытный боец, Гольдульф успешно отбивал удары. Он дважды наносил Ролло верный, как казалось, удар – сверху и наискось. Но шлем Ролло выдержал. Гольдульф ощущал, как сапог наполняется кровью и ступня скользит по подошве. Это приводило его в ярость. Он думал о небрежности: ремни и застежки шлема или износились, или были недостаточно закреплены. Непростительно!

Он отдал бы все свои драккары, чтобы лишь один раз достать концом меча пристальный глаз врага в прорези наличника! Ненависть толкнула сердце и тело, Гольдульфа подняло сознание силы и неуязвимости. Ударив щитом в щит – испытанный прием, – он выбросил меч вперед над щитом, в глаз Ролло. И сам упал с пробитым лбом, а Ролло остался невредимым…

– Для этого рода неблагоприятна Новгородская земля, – прошептал князь Ставр.

3

Победитель не захотел расставаться с доспехами и снял лишь шлем, открыв голову в спутанных длинных локонах, мокрых от обильного пота.

– Слушай, конунг, – обратился он к Скату, возобновляя свои притязания там, где их прервал поединок, – отдай мою долю, отдай доли Гаука, Гаёнга и Ингольфа. Мы уйдем завтра и уступим остающимся все богатства, которые еще достанутся вам.

Старый Скат успел придумать, что сказать Ролло:

– Князь Ставр даст вам по справедливости. Вы тоже помогали ему сделаться князем Хольмгарда, ему и платить.

Все ярлы сразу насторожились, заранее позавидовав Ролло и его трем спутникам. Их раздражал богатый город. Они глядели на него с жадностью кота, в природе которого заложена безотчетная способность торопиться проглотить кусок мяса с злобным рычаньем, с злобной оглядкой, давясь и жестоко страдая от тревоги, пусть даже никого нет и никто не собирается отнять добычу.

Некоторые из них попытались бы осуществить большие намерения, высказанные на зимнем совете в горде Ската. Но для этого следовало не грабить, а править. И самое главное, необходимо действовать одному, а не в окружении завистливых друзей-соперников. Нидаросский ярл Оттар был прав в своих предсказаниях. Впрочем, для такого предвидения не требовалось гения… Ставр находил, что уход Ролло не сплачивал союз остающихся, но наносил удар по его основанию, ускорял развитие трещин.

Легкость овладения Новгородом сделала ярлов небрежными. Неудача под Плесковом указывала на значение Ставра и укрепила положение новгородского князя, необходимого союзника. Сам князь и его помощники внушали ярлам неизбежность подавления очевидного сопротивления земель. Ярлы охотно входили в обсуждение дальнейшего после победы над земским ополчением и давали Ставру много поводов для посева розни среди слишком опасных союзников, готовящихся надеть ярмо и на него.

Конунга раздражала дерзость Ролло. Скату не были свойственны привязанности, для него смерть соратника всегда означала увеличение доли добычи. Но Скат привык к советнику Гольдульфу, который охотно думал за него и за других. Пусть этот Ролло поскорее убирается, и делу конец!

– Спрашивай свою долю с князя. Мне нет дела. И мне не о чем говорить с тобой!

– Нет, нет, – желчно заметил Красноглазый Эрик, – сначала нужно все подсчитать, определить доли и назначить всем справедливую часть.

Владельца Гезинг-фиорда поддержали все ярлы. Дележ добычи был ближе их сердцу, чем поединок между Ролло и Гольдульфом.

– По обычаю следует поделить город по числу румов и викингов, – предложил ярл Зигфрид Неуязвимый, владетель Расваг-фиорда.

– Я требую включить в счет наших убитых викингов, – поспешил заявить Гаук.

– Почему? – спросил конунг Скат. – Убитые убиты, и на что им доля? Так всегда было и будет.

Гаук не нашелся, что ответить. Его выручил брат:

– Убитые лишались доли на драккаре, когда все участвовали в бою. Вотан