Миро - творцы - Сергей Иванов

Так что ж происходит? Луч Глаза создаёт на зеркале лишь половину оборота, иначе бы Паучихи там не удержались. Но сам проходит его насквозь, уже насыщенный здешними чарами, и устремляется по Зазеркалью к тивишникам, впечатывая заклятие в души зрителей. А значит, можно попытаться устроить ночь открытых Окон. «Если повезёт чуть-чуть…»

– Упритесь крепче, – призвал Вадим. – Сейчас тут «грянет буря»!

Богатыри послушно растопырились меж парапетом и стеной, притиснув ведьм к себе, напружинили мысле-тела, будто покрывшись блестящей плёнкой – той самой, что делала непрошибаемыми доспехи Шершней. На всякий случай Вадим растянул над балкончиком ещё и свою Защиту. Ну, можно начинать…

Зеркало вдруг исчезло, распахнув посреди зала устрашающий провал – то ли жерло проснувшегося вулкана, то ли глотка чудовища. Со всех сторон туда с воем ринулся воздух, будто в открывшийся космос, а от стен протянулись ветвистые разряды, оглушая пронзительным шипом, слепя сиянием.

Конечно, первыми в дыру обрушились Паучихи, не успев даже вскрикнуть. А следом засосало ещё многих, оказавшихся в опасной близи, – рабынь, прислужниц, оборотней, серков. Одним из первых туда кувыркнулся Тигрий, так и не проснувшись. Даже Леднёв не уберёгся – впрочем, как раз он стоял на краю. Зато Волков и тут проявил редкую живучесть, среагировав на изменение ситуации с резвостью истинного вампира. Только разверзлось Окно, как он нырнул под стол, вцепившись в прочное основание.

Судя по стартовому ускорению, все провалившиеся могли долететь по Зазеркалью до самых тивишников. Но дальше ситуации разнились – в зависимости от габаритов. Худенькие рабыни с лёгкостью пронижут стандартный экран и вывалятся в клетушки крепостных. (И повезёт же некоторым!) Фигуристые прислужницы тоже протиснутся, хотя впритык. Вот Паучихи скорее всего застрянут в тивишниках пышными задами. А у чудовищных оборотней и громадных серков и вовсе не было шансов – разве голову сумеют просунуть, пугая зрителей щёлкающими оскалами.

Затем Окна закроются, и что случится тогда? Хотя, наверно, ещё раньше застрянцев выпихнет обратно встречным напором воздуха. И отправятся они блуждать по Зазеркалью, пока не наткнутся на подходящее Окно.

– И хватит с них, – сказал Вадим, поднимаясь в полный рост. – Студия себя исчерпала – занавес!

Вскинув руку, он послал огне-шар в злосчастный Глаз, разнеся его в клочья, а вдогонку пустил несколько молний, обращая клочья в пепел. Вероятно, это было убийством. Но ведь кто-то должен это сделать?

Следом за ним распрямились остальные, глядя на устроенный внизу бедлам. От оборотней осталась в зале едва треть, и теперь они примерно уравнялись числом с серками. Почти всю мелкоту засосало в открывшееся жерло. Лишь немногие уцелели, закатившись под столы. И первым оттуда выбрался вампир, затравленно озираясь.

Задрав голову к потолку, Волков узрел четвёрку «сильномогучих» богатырей, если уже не героев. Затем, окинув лучом зал, сосчитал немногих своих «птенцов», уберёгшихся от обвала. (Чужие слуги не стали бы его слушать.) Потом бросил взгляд на Окно, быстро стягивающееся к центру. И вдруг исполнил трюк, который и сам от себя вряд ли ждал: стремительно разогнался и нырнул в исчезающую дыру, – только подошвы сверкнули. В следующий миг там уже мерцало зеркало.

Что значит опыт! В такой ситуации этот выход едва не лучший, и найти его в считанные мгновения… Кто сказал, что живучесть – не талант?

Только захлопнулась створка, как оборотни съёжились в заурядов, попадав на пол брошенными марионетками. Спустя десяток секунд из-под стола выбрался голый Милан, чудом переживший здешние шторма, и тоже принялся озираться, крупно дрожа, точно продрогший мышонок.

– С этими разобрались, – произнёс Брон, довольно ухмыляясь. – Кто на очереди?

Чтобы не терять времени, они вернулись в шахту, устремившись по штырям вниз, и спускались долго, накручивая виток за витком, проскакивая этажи, – пока Эва не распахнула в стене новую дверь.

Отсюда начинался новый лабиринт, куда запутанней верхнего и выстроенный по иным нормам, понять которые было не проще, чем с ходу овладеть чужим наречием. Прямые углы и ровные поверхности пропали вовсе, и даже тоннели больше не следовали по прямой, а скручивались в бесчисленные кольца, пересекаясь с изощрённой причудливостью. Сложная вязь покрывала стены сплошным узором и вполне различалась в свете багровых ламп, тянувшихся понизу редкой цепочкой.

– Пора разбегаться, – объявила Эва, затормозив на перекрёстке. – Собственно, и раньше не стоило сбиваться в толпу!

– Всё ж вместе теплее, – возразил Вадим. – Вообще я готов отбиваться от «скопища врагов», но – спина к спине. А если б ещё и «чувствовать локоть»!..

– Ты с одним Врагом сперва справься, – фыркнула ведьма. – Скопище ему подавай!..

– «А он, мятежный, просит бури», – ввернул Брон, поглядывая по сторонам.

– Дались вам эти бури! – возмутился Вадим. – Мы разведчики или кто?

– Разведка боем, – подсказала Кира.

– Ну да, Студию уже разнесли!.. После таких разведок хватает дел лишь могильщикам да археологам.

– А чего ждать – главных сил? – спросил Гризли. – Так главнее нас нету.

– Ну, вы болтайте, – сказала Эва, – а мы пошли.

И в самом деле направилась по одному из колец, увлекая за собой Адама. Переглянувшись с Вадимом, князь сочувственно усмехнулся.

– «Делом надо заниматься, дорогой мой, делом!» – процитировал он, слегка картавя, и, обхватив Оксанку за тонкие плечи, зашагал по другому коридору, приговаривая: – «Сама, сама, сама…» (И дался же ему этот Михалков!)

Салютовав вскинутым кулаком, Гризли поспешил следом. Вскоре слаженная росская троица скрылась за изгибом стены. Огрская парочка сгинула из виду ещё раньше. А Вадим с Кирой снова остались вдвоём.

– Что ж, наверно, в этом есть смысл, – вздохнул он. – Ну, пошли и мы?

– Разве тебе плохо со мной? – с беспокойством спросила девушка.

– Мне было б с тобой замечательно, разгуливай мы по Ривьере либо Канарам. Однако «ходим мы по краю», а тут неизвестно, как лучше: в связке или без. Но выбирать-то всё равно не из чего?

Взяв подружку под локоть, Вадим направил её по единственному оставшемуся пути («налево пойдёшь…»), снова разбрасывая мысле-облако пошире. Эву и Оксану он ощущал так же ясно, как если бы они шли рядом, а потому глядел на лабиринт в три пары глаз и слушал в шесть ушей. Потоки впечатлений не мешали друг другу, обрабатываясь параллельно, будто его рассудок распался на три отдельных блока. Но картинка, что постепенно складывалась, производила тягостное впечатление. Наслоения пластиковых колец смахивали на чудовищного земляного червя, скрученного несчётное число раз, или на щупальца исполинского спрута, втиснутого в махонький подвал.

Время от времени на периферии мысле-облака возникали льдистые сгустки. Однако встречались они не часто, будто у нежити хватало забот в других местах. Наверняка для «возомнивших о себе» незаурядов тут готовилось не одно блюдо, а целый комплексный ужин!