Дети Велеса - Андрей Расторгуев

– Чужеземцы принесли нам раздор с богами, убивая их на наших глазах! Неужели мы позволим лишить нас божьей благодати?

Более уверенное, дружное «нет!» разнеслось над собравшимися. И без того единодушные селяне сплотились ещё крепче, выступая единым фронтом против произвола пришельцев. А толстяк продолжал вещать, распаляясь всё сильнее:

– Погоним прочь эту заразу, явившуюся извне! Освободим наши дома от неугодного богам сора! Выбросим его за ворота!

Теперь толпа просто ревела в порыве всеобщего негодования. Слышались отдельные выкрики в адрес незваных гостей:

– Им не место среди нас! Пусть убираются!

– Гони их взашей!

– Вышвырнуть за ограду! Убивцы!!!

Клокочущая негодованием людская масса надвинулась на молчаливую четвёрку, но близко не приближалась, ограничиваясь пока только угрозами. Вразумить это стадо было невозможно. Они скорее предпочтут отправиться на корм упырям за ту сытную и беззаботную жизнь, которую те им обеспечивают, чем рискнут самостоятельно обустраиваться на новом месте, постоянно испытывая связанные с этим лишения. Поняв тщетность увещеваний, Пырёв не стал больше распыляться, прыгнул в седло и повел свой отряд к воротам через образовавшийся в толпе коридор, однозначно указывающий на выход.

– Идиоты чёртовы, – ругался он по пути, не замечая, что снова поминает чёрта. – Готовы глотки свои подставлять упырям лишь бы их не лишили похлёбки.

– Ты пробовал им помочь, – успокаивал Юнос. – Другой жизни они не знают, считая единственно правильной ту, которой живут. Само собой, им не хочется её менять на нечто неведомое.

Как только выехали за пределы ограждения, следовавшая по пятам гомонящая толпа захлопнула за ними створки ворот, отрезав себя от окружающего мира, навсегда оставляя себя в добровольном заточении. Сплюнув под ноги, Аркаша зло прокричал в глухой забор:

– Ну и сидите там, придурки! Жирейте упырям на радость, свиноматки ходячие!

Горько вздохнув, Юнос подозвал Медяника:

– Надо обойти этот загон и двигаться дальше. Поищи-ка обходной путь, братец.

Лес всё не кончался и тянулся, кажется, во все стороны до бесконечности. Только после долгого блуждания между деревьями удалось отыскать небольшую поляну и, наконец, увидеть солнце. Здесь сразу сделали привал, чтобы наскоро перекусить, сориентироваться и выбрать верное направление, после чего снова двинулись в чащу.

Но не успели всадники проехать и трёх шагов, как перед ними словно из-под земли вырос низенький щуплый старик с перекинутой за спину котомкой, опирающийся на кривую сучковатую палку. Высокая сочная трава, покрывающая поляну густой зелёной периной, скрывала его по пояс, в то время как Медянику, топавшему как всегда впереди, она едва доставала до колен. Не мудрено, что Митька не сразу заметил карлика. Наскочившего на него дровосека тот огрел по медной голове своей палкой, заверещав на всю округу:

– Куды прёшь, нежить! Людей добрых под ногами не видишь? А ну, сдай назад! Сдай, кому говорю!

Митька попятился, уступая настойчивости старика и его палке, уткнувшейся в цилиндрическое туловище там, где у нормальных людей находится живот. Дедок, гордо выпятив грудь, важно прошествовал мимо растерянного дровосека, переставляя палку, словно царский посох. Остановившись перед всадниками, окинул их надменным взглядом, пожевал губами, после чего коротко спросил:

– По какой такой надобности по лесу шастаете?

– По делу важному, – неопределенно ответил Стас. – А ты кто таков будешь, дед?

– Кто дело пытает, а кто от дела плутает. – Ответ старика был не менее расплывчатым, но странности на этом не закончились. Дед ни с того ни с сего принялся бегать вокруг людей, приговаривая: – Шёл, нашёл, потерял. Шёл, нашёл, потерял…

Вёл он себя как сумасшедший. Поначалу Стас так и подумал, но ситуацию прояснил Юнос, когда обратился к старику со словами:

– Зачем ты нас путаешь, Лесовик? Мы не сделали ничего худого ни тебе, ни твоему лесу. Уйди с дороги, дай проехать.

Ну вот, ещё и на Лешего нарвались. Этот лесной дух любит всяческие проделки, особенно сбивать с толку и запутывать. Если обойдёт кругом, человек может потерять дорогу, заблудиться и долго бродить в трёх соснах пока не додумается развеять морок, надев одежду наизнанку, тогда, возможно, ему и удастся найти выход из леса. А ещё Леший просто обожает кричать страшным голосом и свистеть, нагоняя жуткий страх. Интересно понаблюдать, как такой тщедушный старикан будет пыжиться, извлекая из себя все эти звуки.

Дедок, не обращая внимания на слова Юноса, продолжал самозабвенно скакать по кругу, повторяя свою присказку как заклинание. Впрочем, она действительно могла быть некой магической формулой, произносимой вслух. Стас убедился в этом, почувствовав знакомое покалывание, давно ставшее привычным индикатором определения чьей-то волшбы. Ни его, ни Аркашу заморочить Леший не сможет, а что до ведунов, так те и сами вполне способны защититься от чар. По крайней мере, хотелось в это верить. Михайлик с Юносом двинулись вперёд, разрывая круг, протоптанный в траве маленьким лесным духом. Их кони ступали неуверенно, норовили свернуть, но направляемые ведунами продолжали упрямо брести в нужном направлении. Гривы коней и волосы седоков развевались, будто на ветру, хотя на поляне, окружённой со всех сторон высокими деревьями, никакого ветра не было и в помине. Давал о себе знать наэлектризованный от борьбы двух магических сил воздух. Пока, слава богу, в разумных пределах.

Видя, что заморочить людей не удаётся, Леший подпрыгнул на месте и припустил к ближайшим деревьям, быстро отрываясь от всадников. Он первым достиг леса и скрылся в чаще. Шевельнулись ветки, раздвигаясь перед карликом и снова сплетаясь за его спиной. Казалось невозможным пройти следом на лошадях, однако Медяник взмахнул несколько раз мечом, и перед людьми образовался просвет, способный пропустить не только пешего, но и конного.

Они скакали по тропе. Деревья всячески мешали движению, преграждая путь густыми зарослями, то и дело норовя хлестнуть ветками по лицу, но лесные чары оказались бессильны перед волшебной Силой ведунов и холодным железом клинка медного дровосека. Лес раздвигался, уступая тропу людям, и те продолжали свой путь под хруст валившихся под ноги срубленных веток и шорох листвы. Тропа стала шире, превращаясь в дорогу. Деревья раздались в стороны и теперь не могли дотянуться до всадников. Митька бежал впереди, закинув меч на плечо, поскольку необходимость в рубке отпала. Появилась надежда, что Леший всё-таки отвязался, но за очередным поворотом его повстречали вновь.

То ещё зрелище! Хозяин леса предстал в совершенно ином облике, не шедшем ни в какое сравнение с тем, что был на поляне. В этот раз он явил себя атлетически сложенным, похожим на культуриста мужиком-великаном. Его макушка цепляла кроны самых высоких деревьев. Прям не Леший, а воплощение Атланта.

Встав перед гигантом, ведуны одновременно, как по команде обнажили мечи. Их клинки засветились, разгоняя лесной сумрак. Вздохнув, Юнос пробормотал: