Три Царя - Игорь Маревский

отпустил плечо Миры, на которое тут же переместился Сырник, и повернувшись прокричать то, что больше не в силах мог сдержать:

— Паскуда ты сучья. Он был готов умереть за тебя. Свернуть бы тебе шею, да бросить к свиньям, где тебе и место.

Айвокан сын Нирофаана безмолвно хлопал губами, явно не привыкнув к такому обращению в свою сторону. В тронном зале наступила полнейшая тишина, среди которой, лишь одобрительно буркнул Святогор.

Отряд вышел из помещения.

Никто так, несмотря на статус, не позволил себе заговорить.

Глава 29

29

***

Почему это место казалось ему настолько знакомым и одновременно чужим?! Казалось, десятки путей десятков людей пересекались в этом месте и источали из себя ничего кроме боли. Боль, которая старой раной всё еще давила и периодически предательски пульсировала в груди.

Человек открыл глаза и вновь оказался посреди поля с высокой и остроконечной травой. Алое зарево и абсолютная пустота вновь стали его спутниками. Перед ним была всё та же старая яблоня, однако мальчик ушел. Он испарился, если вообще когда-то существовал. Человек понадеялся, что он всё-таки смог найти дорогу домой, да и дождаться верного друга, по которому он так сильно скучал.

Какой бы вопрос он задал ему первым, если бы увидел еще раз? Назвал бы он ему своё имя, не успев в прошлый раз. Никто не знал. Это больше не имело значения. Так ему показалось в тот момент. Человек коснулся кончиками пальцев острой травы и почувствовал тягучее жжение. На удивление рука не болела, ему наоборот захотелось прикоснуться еще раз.

Он погрузил обе руки в высокие растения и направился к яблоне. В этот раз она цвела. Цвела всеми красками своего великолепия. Он заприметил один особый плод, одно маленькое яблочко, что блестело ярче других. Его рука потянулась, как вдруг меж пальцев оказалась нежная рука.

Он мог поклясться всеми богами, что узнал бархат её кожи, но тогда она показалась ему чужой. Человек повернул голову и встретился глазами с девушкой в белоснежном платье и с лазурными волосами. Она посмотрела на него добро, практически по-матерински, а затем подошла и обняла.

Он не стал сопротивляться, продолжая наслаждался приятным запахом её тела. Она по-прежнему пахла мечтами и иллюзиями.

— Прости меня, — произнесла она, будто прощаясь.

— За что ты извиняешься? Мы же только встретились.

— Прости меня, не держи обиды. Так нужно было сделать, одни мы не справимся.

Человек отшатнулся и посмотрел в её глаза цвета морских волн. Почему она извинялась, и главное — за что? Что нужно было сделать, и с чем они не справятся?

— Ты найдешь, я знаю. Обязательно найдешь.

— Я не понимаю.

— Я тоже.

Она потянулась к его губам и поцеловала. Разум захлестнул ураган эмоций. Яблоня начала опадать. Лист за листиком она сбрасывала свою пышную шубку, обнажая уязвимое тело. Он оторвался от губ и девушка, потянувшись к завязочке на груди, спустила с себя белоснежное платье.

Они легли в высокую траву, и он осознал, что одежда его словно испарилась. Они лежали вдвоём, но не чувствовали никакого желания плоти. Всё вокруг казалось настолько безмятежным и девственным, что нарушать его целостность, было бы преступлением.

— Прости меня, так надо. Так нужно было сделать. Только не забывай, я тебя…

Гром с небес словно камнем свалился на голову и тут же затих. Первая капля дождя опустилась на его спину, как за ней последовала другая. Дождь постепенно начал барабанить, но он казался таким теплым. Тёплым и приятным словно стакан парного молока после бани. Он не кололся, не вызывал озноб, лишь приятно щекотал сердце.

— Прости, прости, — продолжала шептать она ему на ухо, крепко прижимая его голову к своей.

Человек не знал, за что она извинялась. Он понимал, что это всего лишь сон, и когда проснется не будет ни яблони, ни … её. Вдруг ему показалось будто всё начало ускоряться, и у них двоих осталось совсем немного времени. Он прошелся рукой по её лазурным волосам и посмотрел в большие глаза полные сожаления. Ему хотелось насладиться ими, пока время не подошло к концу.

Он знал, что это лишь сон,