Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года - Сергей Чупринин

Книгу отпечатаем в мае, а за ней приналяжем на «Живаго». Г. И. Владыкин согласен, чтобы Вашего доктора лечил (редактировал) Старостин. Через две недели займусь вплотную романом. Советую думать о здоровье и не встречаться с людьми, которые могут Вас волновать. У Вас один ответ. Гослитиздат роман издает. Работаю, переделываю, дополняю. Сейчас болен. Поправлюсь – продолжу работу. Срок – сентябрь. Я глубоко верю в благополучное завершение всех наших начинаний (цит. по: Е. Пастернак. Борис Пастернак. Биография. С. 689).

Около года назад Гослитиздат заключил договор со мной на издание книги, и если бы ее действительно выпустили в сокращенном и цензурованном виде, половины неудобств и неловкостей не существовало бы. Но даже и теперь, когда преувеличивая значение создавшейся нескладицы, тем самым способствуют возникновению шума по поводу этого случая в разных концах света, даже сейчас выпуск романа в открыто цензурованной форме внес бы во всю эту историю тишину и успокоение (Б. Пастернак. Т. 10. С. 288).

Якобы за идейность, – в тот же день записывает в дневник Нина Бялосинская. – А на самом деле просто удар по тем, кто выступал против полного списания Пастернака на дискуссии в Литинституте. И как же она шита белыми нитками. Многоточия. Никогда не поверю, что Белла Ахмадулина сказала: «Я аполитична». А Юнна ? Надо один раз посмотреть на нее, чтобы убедиться, какой это советский человек. Вот подлость.

Теперь «правое крыло» Литинститута настаивает, чтобы этих (самых талантливых) ребят исключили. Директор260 мечется. Он в очень тяжелом положении. Понимает, что исключать нельзя. Но и с реакцией ссориться боится. Пока дело обходится без исключения. Но жмут на этих ребят крепко (Н. Бялосинская // Знамя. 2018. № 8. С. 58).

Мамина книга продолжает висеть в воздухе, оттиски раздали кому-то на консультацию, и от этих отзывов будет зависеть ее дальнейшая судьба «быть или не быть». С нетерпением жду возвращения из Японии Эренбурга, с ним всё легче, и он может многое сделать, несмотря на то, что все взъелись именно на предисловие (цит. по: В. Огнев. Амнистия таланту. С. 177).

А взъелись, – комментирует автор одной из внутренних рецензий на эту книгу Владимир Огнев, – на предисловие, которое в виде статьи «Поэзия Марины Цветаевой» было опубликовано во втором сборнике «Литературной Москвы» (1956). Начались нападки на подготовленный сборник, книгу приостановили, верстку дали на отзыв, как оказалось, не одному мне. Сборник вышел несколько лет спустя, сокращенный и без предисловия261 (Там же).

Встретил случайно А. Т Он говорил, что рад тому, что разрешили такие слова, как победа, родина, писать с малой литеры (В. Лакшин. «Новый мир» во времена Хрущева. С. 23).

На первомайской демонстрации в колонну Куйбышевского района влились четыре баптиста. Пользуясь замешательством толпы и всеобщим весельем, баптисты вскинули полотнище белого цвета, на котором был написан лозунг «Любовь есть Бог». Баптисты приехали в Москву из Кзыл-Орды ради этого первомайского дня. Их забрали люди в одинаковых пальто (Сегодня вечером мы пришли к Шпаликову. С. 143).

Во время длинного антракта (приблизительно сорок пять минут, как принято в России) бóльшая часть публики бросается к телефонам, чтобы рассказать своим друзьям о том, что они только что пережили. Поднимается настоящая буря, и толпы москвичей со всех концов города съезжаются к консерватории. Когда начинается второе отделение, в зале яблоку негде упасть, а многие еще остались на улице. Гульд вынужден сыграть на бис «Фантазию» Свелинка и десять «Гольдберг-вариаций», прежде чем ему позволили закончить концерт. Он еще кланяется, когда начинают гасить свет, и его атакуют при выходе из консерватории.