Крик - Антонов Виктор Акимович

они возьмут реванш. Главное для них суд. Но я тут у ребят из группы узнавала, что это не так просто, хотя сейчас все возможно. Чайка верно говорит, что им нужно показать, что они работают. Так что надо готовиться, подруга. Как там в песне: «Это есть наш последний и решительный бой».

Басманный суд

Я с ужасом ожидала суда. Само по себе это не очень приятно, а тут еще угрозы адвокатов, что они нас утопят. Первой вызвали Альку. Ей позвонили из суда и просили явиться в суд в качестве свидетеля во вторник к одиннадцати часам. В этот же день позвонили и мне, и просили быть в суде, тоже в качестве свидетеля, на следующий день в двенадцать. Нас удивило, что вызывали не повесткой, а телефонным звонком. Наверное, так же, как на Техническом, у суда на повестки денег не было. Я сделала Альке прическу а-ля «Мисс железная леди». Ну как у Маргарет Тэчер. У Альки и волосы и голова такие же, только красивее. «Это не английское, – говорила Алька, – это архангельское. Там еще остались не затронутые монголами истинные русичи». У нее кто-то из родственников со стороны отца был оттуда родом. Она надела строгий костюм и выглядела, как генеральный директор самой прозрачной в РФ фирмы. Я, конечно, поехала вместе с ней. Она поставила свой «опель» в Орликовом переулке. И передала мне ключи и мобильник.

– Вот когда меня на Технический вызывали, – говорит она. – я ключи и мобильник Валерию оставляла. И документы тоже. Хотя уже и был твой опыт, но все равно дрожала от страха – вдруг не выпустят, как Володьку Макаровского.

– А сейчас, чего дрожишь?

– Я не дрожу.

– Да ладно, я же вижу. Может, коньяку хлебнешь? – у Альки всегда на этот случай в машине лежала фляжка и шоколадки.

– Ты что! Вдруг запах учуют. Хотя очень даже было бы в строку. А возбуждена я от предчувствия схватки с Деревянченко. Эта морда кирпичная получит у меня по полной программе. А ты сходи куда-нибудь. Кофе откушай. Два часа можешь гулять. Только далеко не уходи. И мобильник не выключай.

– Ну, я пошла, – она махнула рукой и зацокала каблуками в сторону суда. Я до того была вся на нервах и в ожидании, что осталась в машине. Пересела на заднее сиденье, и задремала. Как ни странно, страх, что с Алькой может случиться что-то нехорошее, оставался. Бог ее знает, что там эти адвокаты могут придумать. Учинят любую пакость. Все-таки они, действительно, опытные. К тому же там сам Падалка их бригаду возглавляет.

За этими страхами и грезами я задремала. И мне даже сон приснился. И не знаю почему – Новиков. Улыбается своей мальчишеской улыбкой, как тогда в аэропорту, наклоняется ко мне, и говорит:

– Вероника Николаевна… Ведь вы Вероника Николаевна?

И вдруг слышу стук в окно, и – Алькина смеющаяся физиономия.

– Уснула на посту, подруга.

Алька села за руль и сразу тронула автомашину.

– Да ты подожди. Что и как?

– Отъедем немного, а то за мной там журналюги увязались.

Мы проехали несколько улиц. Алька убедилась, что за нами нет хвоста, и вытащила фляжку из бардачка.

– Давай, подруга, с почином.

– Ты же за рулем.

– Черт с ним, суд не каждый день бывает.

– Ну как ты там? – не терпелось мне.

– Как мне, верно, рассказывали знающие люди, ничего особенного. Даже скучно. Это в кино черт знает что покажут, а на самом деле скука, хоть топор вешай. Они там – и судья, и адвокаты, и наш олигарх сидят уже месяц и прилично друг другу надоели. И каждый день почти одно и то же. Ну, мне рассказывали, про такие хозяйственные дела. Поэтому я для них явилась неожиданным развлечением.

– А как тебя топили адвокаты?

– Не торопись, я по порядку. Заодно и ты мотай на шпильку, слушай внимательно. Первое – это спокойствие. На коридоре стоит судебный пристав. Ты называешь свою фамилию, он смотрит список у себя и тебя пропускают. Вначале ты, конечно, пройдешь сквозь журналюг и зевак. Но на них не реагируй и ноль внимания – шагай гордо и независимо, не глядя по сторонам. В коридоре немного ждешь на скамеечке. Выходит секретарь и приглашает тебя в зал. Входишь и видишь перед собой трибуну и судью за судейским столом. Ты прямо к этой трибуне. Секретарь проверяет по паспорту твои личные данные. Ты у него расписываешься, что предупреждена о даче заведомо ложных. Ну, как у следователей. И встаешь опять за трибуну. Тут я впервые огляделась. Слева от меня, в синей форме, два прокурора, а справа человек пять или шесть, я даже и не считала, сидит бригада защиты.

– А наш олигарх?

– Он и Журавлев у тебя за спиной, в клетке. Я на него ни разу не посмотрела. Вот хочешь, верь, хочешь, нет. Сил не было на него смотреть. Только я умышленно, и не раз переступала с ноги на ногу. Ну знаешь, так, чтобы бедра колыхались. Пусть знает гад, что потерял и теперь только издали видит. Ты тоже так время от времени переступай. Ты со спины вообще неотразима.

– Да ладно тебе.

– Ты, вообще-то, крупнее меня. А бедра у тебя и попа – глаз не отведешь. Пусть смотрит, гад. Глядишь, может там, за решеткой, ему конец и наступит. Как в том анекдоте.

– Жаль мужика. В таком положении…

– Тебе жаль, а я бы их всех на Лубянку, к Феликсу Эдмундовичу. Да ладно об эмоциях. Не отвлекай меня.

И Алька продолжала:

– Ну а справа сидят адвокаты, их у него целый взвод. Денег-то немерено. Надеется, что хоть кто-нибудь из них да поможет, как утопающий… Среди них наш Деревянченко и сам Падалка.

– Шныря нет?

– Шныря среди них нет и моего козла нет. Но чувствуется, что главный среди них все-таки Падалка. Ты его сразу узнаешь. Он лицом похож на Свердлова Якова Михайловича. Только тот в пенсне, а этот в роговых очках. Но прическа, овал лица, борода – ну чисто Яков Михайлович.

– А кто такой Яков Михайлович?

– Большевик. Ты что, по истории не проходила?

– Я уже нет.

– Ну ладно, черт с ним. Главное, я его тебе нарисовала, ты его сразу узнаешь. Ну так вот, –продолжала Алька. – Я, как меня учили в группе, сразу заявила, что показания данные на следствии, я подтверждаю. Ты тоже сразу об этом заявишь. Чтоб сразу вся эта адвокатская свора это знала. Мне говорили, что и суду так легче. Он сразу к тебе с доверием отнесется. Но все равно, меня, конечно, стали расспрашивать. Ну, я что на следствии показала, то и там отвечала – одно и то же. Все шло как по маслу. Вопросы задавал прокурор.

– А почему прокурор?

– Мы с тобой – свидетели обвинения, выходит. И у него других вопросов, кроме тех, что были на следствии, и не было. Так, кое-что уточнил и все. И тут, после, вопросы стали задавать адвокаты. И первым вылез этот гад Деревянченко. Наверное, именно у него задание – нас топить. Он меня спрашивает. Так, с ехидцей:

– Вы устав своей фирмы изучали? Знаете, какие обязанности у вас, как у генерального директора?

– Конечно, изучала, особенно внимательно после того, как нашего президента НК арестовали. Тут я этот устав стала учить почти наизусть.

– Почему же вы тогда утверждаете, что подписывали приносимые вам документы, не вникая в их содержание? Вы же понимали свою ответственность.

– Вы меня невнимательно слушали. Я же сказала, что выучила устав после того