Ключ - Наталья Болдырева

— Ты просто глупец, если веришь в это, — выдохнул воин. — А ваши адепты давно уже продали душу дьяволу. Псы господни, вы шли за нами сюда, преследуя за колдовство и ересь. И когда не смогли победить в честном бою, на поле битвы, сами взяли в руки магию. То оружие, за которое проклинали когда-то. Или ты забыл, кого жгли вы на кострах инквизиции и кто пришёл у вас к власти теперь? То же будет и с технологией. Как далеко вы продвинулись уже в этом направлении?

Марк усмехнулся, когда прочёл сомнение в глазах страта.

— Алан! — Я не спал сутки. А может, и двое. Голова клонилась на руки. Но я продолжал этот длящийся уже полночи диалог. Я даже добился некоторых результатов. Алан отпустил меня, убрав нож от горла. Теперь он взял в заложники Рола. — Объясни мне ещё раз. Про Ключ.

— Не заговаривай мне зубы. — Он глядел в окно, где занимался неверный рассвет. — Я бы на твоём месте не стал рисковать жизнью друга. А я убью его, если ты не угомонишься.

— Я не угомонюсь, Алан, — сказал я устало. — А ты не убьёшь его, потому что я тогда за себя не отвечаю. А ты не можешь убить меня, спасибо тебе за это, потому что Ключ вернётся в старый мир и всё начнётся сначала. Монахи Белгра смогут снова его найти. Так?

— Так, — ответил он нехотя.

— Замечательно! Это я, наконец-то, понял.

— Туго же до тебя доходит, — он хмыкнул насмешливо.

— Что с меня взять? Я, можно сказать, варвар.

— Не зли меня. — Нож в его руке чуть дёрнулся, оставив свежий порез на шее Рола.

— А ты не зли меня! — вскинулся я. — Ещё раз так сделаешь, я тебя голыми руками… ну, не убью, наверное, но попытаюсь. — Он молча отвёл нож чуть в сторону. — Вот так-то лучше. — Рол полночи простоял на ногах. В его глазах читалась лишь бесконечная усталость. — Поехали дальше… — Мысли разбегались, как тараканы.

— Ключ вернётся в старый мир, и белгрские адепты снова найдут его, — любезно подсказал Рол.

— О! Да! Точно! — Я выпрямился, повёл затёкшими плечами. Шею ломило. Алан едва не свернул её мне. — Так вот, отпустить меня, чтобы я прошёл этот богом проклятый Путь, ты тоже не хочешь, потому что тогда откроется замок между мирами и кто угодно сможет шастать туда-сюда совершенно свободно и бесконтрольно?

— Не кто угодно, а тот, кто знает построенные гномами переходы. Наши люди боятся их лабиринтов, а белгрские монахи охотно воспользуются.

— Гномами? Построенные гномами переходы? — Я посмотрел на Рола. — Подумать только, этот человек каких-то несколько часов назад заявил мне, что гномов нет…

— Не зли его! — Рол рявкнул это раньше, чем Алан успел раскрыть рот. Возможно, это спасло его от очередного пореза на шее.

Я поднял руки, защищаясь. А потом посмотрел на свои ладони и отвесил себе оплеуху. Ещё и ещё раз, окончательно приходя в себя.

— Так, — сказал я, поднимаясь, — если ты, приятель, отведёшь меня сейчас к своему королю, я предложу вам всем одну очень выгодную сделку.

— Какую ещё сделку? — Он глядел на меня с таким выражением, будто боялся, что я исхитрюсь как-то и отниму у него Рола. Его ладонь так сжала плечо домового, что тот невольно поморщился. Что ж, подозрения не были безосновательны.

— Если ты отпустишь моего друга, я клянусь тебе, даю своё самое честное слово, ты ведь дворянин? Ты ведь веришь в честное слово? Так вот, я клянусь тебе, что останусь здесь и буду служить вашему королю, отпирать для него какие угодно двери… хоть до конца моих дней… Или пока мы не разрешим эту ситуацию как-то иначе.

— Ты лжёшь, — сказал Алан жалобно, — ты опять лжёшь. — Но в глазах его я прочёл согласие, потому что сам он не был в состоянии придумать хоть какой-нибудь выход из этой патовой ситуации.

Ему быстро удалось найти пустой дом. Хозяева бежали, очевидно, напуганные мародёрами. Горбун скоро миновал разорённые комнаты первого этажа — большую гостиную и маленькую кухню, — поднялся выше, в спальни. Хозяева сдавали жильё. Две большие спальни были перегорожены мебелью и тоненькими досочками на узенькие комнатушки, места в которых хватало лишь для кровати.

Горбун полез ещё выше, справедливо полагая, что в таком доме и чердак будет обитаем. Он не ошибся. Крохотная комнатка под крышей могла принадлежать лишь студиозусам или школярам. Тесня постеленные прямо на пол матрасы, стояли рядом две конторки с подпиленными ножками. Писать на них можно было, сидя прямо на полу. Это было достаточно удобно для него.

Горбун уселся, кряхтя, на матрас. Сдвинул трухлявые конторки, отслужившие, верно, уже свой век в городской библиотеке, вместе так, чтоб между ними остался малый зазор, и вынул из мешка, водрузил в получившуюся подставку Вороний Глаз.

Камень. Чёрный осколок горного хрусталя. Первая его удача. Единственная на многие и многие годы. Он — совсем ещё мальчишка тогда — трудился переписчиком в королевских архивах. И прослужил бы так всю свою жизнь, может быть, даже став бы со временем архивариусом, но не умея сделать себе дальнейшей карьеры без денег и связей, если бы не пропадал в хранилищах денно и нощно, ища других способов заполучить власть помимо смазливого лица да богатого папеньки.

Однажды он снял с полки очередной фолиант. И уже через год упорного труда над пожелтевшими страницами он притащил в одну из башен пойманного в университетском саду ворона и украденный в музее кусок хрусталя.

Глупец! Он использовал его весь, целиком, не понимая, как повезло ему, и что второй такой осколок он будет искать не один десяток лет и продаст, в конце концов, за него свою душу.

Он убил ворона. Задушил, с содроганием и потаённым возбуждением ощущая, как бьётся в руках тело. Губы шептали слова заклинаний, а прозрачный горный хрусталь наливался, клубился аспидно-чёрною тьмою. Он любил свою птицу. Он никого не любил, кроме неё. Скопив денег, он заказал Лучшему другу висельника стальные когти и клюв. А потом едва не сошёл с ума, осознав, что не всякий камень годится стать ловушкой.

Воспоминания причиняли боль.

Он встряхнул пальцами рук, сбрасывая напряжение, отгоняя суету. Соединение требовало сосредоточенности. Он закрыл глаза, откинул голову, выдохнул медленно.

Когда он, открыв глаза, посмотрел в чёрный вороний зрачок, то увидел кабинет Марка, и крик, дикий крик ударил по его ушам, заставив отшатнуться.

Он упал на спину, пытаясь отдышаться, собраться с мыслями. Что-то творилось во дворце. Что-то, к чему никто из них не был готов. Горбун помедлил, прежде чем попробовать во второй раз.

Рато бесновался так, как не бесновался даже на вершине холма этой ночью. Девочка пыталась скрутить его. Горбун глядел, не веря своим глазам. Но когда мальчишка завопил, коснувшись спиной постели, когда прозвучало слово «нож»… Он снова отшатнулся от камня. Тронул лоб, покрытый мелкими бисеринками пота. Ему нужно было время, чтобы осмыслить увиденное. Его захлёстывали эмоции. Чувства и мысли, которые пугали его самого. Он боялся эту тварь. И хотел её в свою коллекцию. Хотел, как ни одно живое существо до сих пор. Это чувство едва могло сравниться даже с желанием обладать женщиной.