Ученик архитектора - Элиф Шафак

Повисла долгая тишина, которую прервал голос Синана:

– Ты ошибаешься.

Но Джахан уже не слушал учителя.

* * *

Несмотря на то что архитектор Синан лишился одного из своих учеников, строительство мечети в честь великого визиря Соколлу было завершено в назначенный срок. На церемонии освящения, как и полагается, были прочитаны благодарственные молитвы и принесены в жертву овцы и бараны с окрашенными хной рогами. На радостях Соколлу дал рабочим щедрый бакшиш, а сотне своих рабов даровал свободу. Вскоре после этого на одно из заседаний дивана явился человек, одетый дервишем, и потребовал встречи с великим визирем. Он сообщил, что, подобно Соколлу, является уроженцем Боснии. По причинам, оставшимся для всех тайной, Соколлу приказал пропустить дервиша в зал заседаний.

Приблизившись к великому визирю, незнакомец нанес ему смертоносный удар кинжалом. Никому не суждено было узнать, почему он это сделал, ибо в следующие несколько мгновений злоумышленник был схвачен и убит. Мехмед-паша Соколлу (или Соколович, как его называли на родине), великий визирь, ценитель искусств и покровитель архитектуры, покинул этот мир. И его возлюбленная-колдунья, если только она впрямь существовала, на сей раз не успела прийти к нему на помощь.

После смерти Соколлу султан сменил нескольких визирей, но никто из них не мог сравниться со своим предшественником. Между тем проблемы и трудности накапливались с каждым месяцем. То, что произошло далее, можно уподобить котлу с ядовитым варевом, который до поры до времени кипел на медленном огне, плотно закрытый крышкой, но с которого эта самая крышка внезапно слетела. Выяснилось, что казна империи пуста, а деньги стремительно обесцениваются. Янычары пребывали в ярости, крестьяне страдали от голода, улемы выражали недовольство. Зодчий Синан к тому времени постарел и одряхлел, а талантливый немой ученик уже не мог помогать ему как прежде.

Во сне Джахан вернулся в родную деревню. Он шел по тропе, ведущей к дому, и солнце припекало ему шею. Ворота были не заперты, и Джахан беспрепятственно вошел. Во дворе – ни души. Под деревом мелькнула какая-то тень, и, бросив взгляд в ту сторону, Джахан увидел тигра. По траве разгуливал павлин, неподалеку пасся олень. Джахан сделал несколько шагов, стараясь двигаться бесшумно. Предосторожность оказалась тщетной: полосатый хищник уже заметил его. Однако в глазах тигра не вспыхнуло ни малейшего интереса. Пройдя по двору, Джахан увидел множество других животных: носорога, медведя, жирафа. Судя по всему, здесь устроили настоящий зверинец.

Дом изменился до неузнаваемости: над ним надстроили еще один этаж, пристроили новые помещения. Джахан долго бродил по мраморным коридорам, пытаясь найти мать и сестер, но их нигде не было. Наверху, в комнате, роскошью убранства напоминавшей дворцовые палаты, он увидел отчима. Отчим молча указал в окно на сад позади дома – точнее, туда, где прежде был сад. Теперь там бурлила река. В лодке, увлекаемой стремительным течением, сидел Синан.

Джахан закричал. Услышав его голос, учитель поднялся в своей лодке и потерял равновесие. Он взмахнул руками подобно птице, которая собирается улететь. Лодка опрокинулась, и Синан оказался в воде. Чей-то голос раздавался над самым ухом спящего, чья-то рука трясла его за плечо:

– Эй, Джахан, проснись!

Джахан открыл глаза. Сердце его бешено колотилось. Перед ним стоял человек, которого он никак не ожидал увидеть, – Мирка, укротитель медведей. Джахан нахмурился. Воспоминания о том, что случилось между ними давно, в самую первую ночь, сверкнули у него в памяти, как выхваченный из ножен кинжал.

Мирка отступил на шаг и вскинул руку, словно защищаясь.

– Вставай, – сказал он. – У нас тут кое-что стряслось. И без тебя никак не обойтись.

Только тут Джахан заметил, что рядом с Миркой стоит молодой парнишка – худенький темнокожий африканец лет шестнадцати. То был Аби, новый работник, которому поручили ухаживать за Чотой. Душа у него была добрая, но опыта не имелось совершенно никакого. Джахан не доверил бы ему и кролика, не то что слона.

– Что случилось? – выдохнул он.

Мирка отвел глаза:

– Слона нет в сарае. Похоже, сбежал.

Джахан отбросил одеяло, вскочил на ноги и принялся отчаянно трясти Аби за плечи.

– А ты где был? Почему ты за ним не приглядывал?

Юноша болтался в его руках, как тряпичная кукла. Мирка оттащил Джахана в сторону.

– Парень ни в чем не виноват. Зверь начал буйствовать, порвал цепи. Никто и никогда не видел его в такой ярости.

– Значит, на то была причина, – буркнул Джахан. – Чем ты рассердил Чоту?

– Ничем, – дрожащим голосом ответил Аби. – Не представляю, что это на него вдруг нашло.

Джахан натянул шаровары и побрызгал себе в лицо водой. Втроем они вышли из сарая. Сарай был пуст, слона и след простыл.

– В какую сторону он пошел? – спросил Джахан.

Мирка и Аби переглянулись.

– К главным воротам. Стражники не смогли его остановить.

У Джахана упало сердце. Сумеет ли он отыскать Чоту в огромном городе, прежде чем слон попадет в беду?

– Мне нужны лошадь и разрешение выехать за ворота, – сказал он.

– Мы немедленно пойдем к главному белому евнуху, – пообещал Мирка. – Конечно, он будет в ярости, когда узнает, что мы упустили слона. Но отыскать зверюгу необходимо.

Вскоре Джахан уже скакал по городским улицам, не имея ни малейшего понятия, в каком направлении двигаться. Город представлялся ему запутанным лабиринтом, в котором затерялся слон. Немолодой гнедой жеребец переходил на галоп крайне неохотно, предпочитая ему рысцу. Площади и базары, мимо которых проезжал Джахан, были пусты и непривычно тихи.

Свернув за угол, Джахан столкнулся с ночным дозором – караульным и двумя янычарами. Караульный взмахнул дубинкой и заорал:

– Ну-ка, стой!

Джахан покорно остановился.

– Ты кто, джинн?

– Нет, эфенди, я такой же человек, как и вы, – ответил Джахан.

– Тогда слезай с лошади. Что ты делаешь на улице в такой час? Почему нарушаешь порядок, заведенный султаном?

– Эфенди, я работаю во дворце, – сообщил Джахан, держась одной рукой за седельную луку, а другой протягивая караульному письмо с разрешением выехать за дворцовые ворота ночью. – У нас сбежал один зверь. Я должен поймать его и вернуть назад.

Караульный пробежал письмо глазами и спросил:

– А что за зверь?

– Слон, – ответил Джахан. И, поняв по глазам своего собеседника, что это слово не говорит ему ровным счетом ничего, пояснил: – Слон – самый большой зверь на земле.

– Как же ты собираешься поймать такую громадину?

– Я всю жизнь ухаживаю за ним, – произнес Джахан, и голос его дрогнул. – Он меня послушается.