Скучаю по тебе - Кейт Эберлен

– Два слова? – говорит она.

– Еще мороженого?

ТЕСС

То мы сидим и болтаем так, словно знаем друг друга всю жизнь, то вдруг замолкаем в неловкой тишине едва знакомых людей. Наверное, мы и то и другое. Пока мы вспоминаем былое, я чувствую его присутствие, его руки. Он почти касается меня.

– А где ты учился на медицинском? – спрашиваю я.

– В Лондонском университетском колледже.

– И я туда поступала! – кричу я, как будто он взял что-то мое. – А где ты жил? – уже спокойнее спрашиваю я.

Он рассказывает, как приехал в общежитие с родителями, как хотел создать себе новый имидж, как познакомился со своей подругой Нэш и как ей удалось получить соседнюю комнату только потому, что кто-то отменил бронирование в последний момент.

– Как ты думаешь, это могла быть моя комната? – спрашиваю я, когда мы снова заходим на Понте-Веккьо.

– Это было бы странно, да?

Витрины магазинов закрыты деревянными ставнями, уличные музыканты разошлись по домам. Мы опираемся на арки, поддерживающие Коридор Вазари, где сильные мира сего гуляли, невидимые простым смертным.

– Как думаешь, мы бы с тобой сошлись в то время? – спрашивает Гус, глядя на воду Арно.

Вечером здесь лучше, романтичнее. Днем река коричневая, грязная, но сейчас она кажется черной, с блестящими пятнами фонарей, отражающихся вдоль берегов.

Мне кажется, что вряд ли бы мы с ним сошлись. Гус – выпускник частной школы, представитель среднего класса. Он бы думал, что я – гопница с окраины, а я бы огрызалась, считая, что я не его уровня. А может, я и правда была не его уровня. Ну что у нас было тогда общего? Любовь к искусству и мороженому? Хватило бы этого?

– Мама говорила, что в одну реку дважды не войдешь, – размышляю я вслух. – Никогда не могла до конца понять, что она имела в виду, но думаю, что если бы мы с тобой встретились тогда, то не были бы здесь вместе сейчас. Ты бы не стал Гусом без Нэш!

– Как в теории хаоса. – Он поворачивается ко мне. – Если бабочка махнет крыльями на другой стороне земного шара, она запустит цепь событий, которые могут привести к урагану…

– Или к радуге, – говорю я, – потому что последствия не обязательно должны быть катастрофическими.

Секунда тишины. Потом мы выпрямляемся, наши тела так близко, и мы оба дрожим, словно между нами пропустили электрический разряд. Он смотрит мне в глаза, берет мое лицо в ладони, словно это хрупкая ваза, его губы касаются моих на долю секунды. Он отстраняется. Смотрит на меня так долго, кажется, целую вечность, и целует меня, закрыв глаза, словно отдаваясь мне целиком. Его губы такие нежные и умелые, что я тут же таю и не чувствую под собой ног.

Он берет меня за руку, и мы уходим, оба улыбаясь.

Улицы совершенно пустынны, рестораны закрыты. К джелатерии на Виа-дей-Нери мы подходим как раз в тот момент, когда хозяин закрывает ставни. Гус выбирает «лимон» и nocciola[32], а я – «грушу» и fi or di latte[33]. Мы бредем обратно на соборную площадь. Софиты, освещающие фасад Дуомо, делают его плоским, двухмерным, словно это декорация, а за ней ничего нет. Вокруг – ни души, и кажется, что это представление только для нас.

Когда я это говорю, Гус снова меня целует. Я не закрываю глаз, чтобы запомнить его лицо на фоне пастельных полос колокольни.

Откуда-то появляется пара подростков на скейтбордах, они объезжают нас по кругу и что-то кричат издевательским тоном. Наверное, что-то вроде «снимите номер!» по-итальянски. Потом уезжают.

– Тот отель, где мы жили, – говорит Гус, – совсем рядом, вот там.

– Мило.

В эту секунду я знаю, что мы оба думаем об одном.

– Наверное, надо вернуться на виллу?.. – медленно произносит он, задавая мне вопрос.

– Наверное, надо, – отвечаю я.

Я снова еду в такси на Пьяццале-Микеланджело, как и шесть часов назад. Но ось моей жизни сместилась, моя тихая ностальгия сменилась бурным восторгом от ожидания того, что ждет меня впереди. И мне страшно, я боюсь, что, поверив в реальность происходящего, я могу сглазить и отпугнуть то хорошее, что меня ждет.

На парковке, когда мы стоим и смотрим на залитый светом Дуомо, далекий, на фоне черного неба, я вдруг содрогаюсь от предчувствия, что я должна запомнить каждую деталь этого вида, потому что мне больше не суждено его увидеть.

– Я не хочу уезжать, – говорю я, и мой голос дрожит.

Гус обнимает меня и прижимает к себе. И мне нравится, что моя голова удобно ложится на его плечо, потому что он высокий.

– Мы всегда можем сюда вернуться, – говорит он.

– Правда?

– Будем возвращаться сюда хоть каждый день, если хочешь. Можем ездить и в другие места. У нас есть машина. А «Вилла Винчиана» будет нашей базой, куда мы станем возвращаться на ночь.

– Почти как палаточный лагерь, – говорю я. – Ну, только камни в спину не врезаются и до туалета не нужно идти полкилометра…

Представляю, как заорала бы Долл: «Ты нормальная вообще?»

– Расскажи мне еще про Хоуп, – говорит Гус, заводя машину.

И я рассказываю, какая она была смешная и упрямая в детстве и как я никогда не знала, правильно ли ее воспитываю. И как я поняла, сколько лжи люди говорят в повседневной жизни, просто так, без особого повода, и мы не замечаем этого, пока рядом не появляется тот, кто все понимает буквально. И как с ней бывало трудно. И какой у нее талант к музыке. И тут в истории появляется Дейв.

Тогда Гус рассказывает мне о Люси, как она вселила в него уверенность, как помогла не уйти с медицинского, как он не рассказал ей о своем брате и как появилась Шарлотта.

Гус так сконцентрирован на дороге, что не отводит от нее глаз, хотя это всего лишь две полосы с бетонным отбойником посередине. Но иногда легче что-то рассказывать, не глядя человеку в глаза. Я понимаю. Он сворачивает с главной дороги, и мы какое-то время едем по пустынному городку, пока он не признается, что, кажется, не туда свернул и не знает, где мы. Он останавливает машину на улице и пытается поменять язык в навигаторе. В конце концов ему удается сменить итальянский на другой язык, по-моему, русский. Но вместо того чтобы посмеяться над этим, он вдруг хватает меня за руку с такой силой, что я пугаюсь.

– Ты меня теперь ненавидишь, да? – спрашивает он.

– Почему я должна тебя ненавидеть?

– Потому что ты такая честная и правильная, а я подлец!

– Я не могу ненавидеть тебя, – говорю я. – Я тоже не всегда бываю правильной.

И я рассказываю ему про Лео, пока мы кругами ездим по односторонним улицам и пока наконец Гус не замечает указатель на Винчи. Мы выезжаем из города на дорогу, она идет вверх, на холмы, и дальше извивается в самых непредсказуемых поворотах, конечно, без единого фонаря.