Морские дьяволы. Из жизни водолазов-разведчиков Балтийского флота ВМФ - Александр Ржавин

В создавшейся ситуации руководство института, используя свои контакты с командованием военной разведки, нашло выход в привлечении для экспериментов, в качестве подопытных тел, боевых пловцов из разведчастей Специальной разведки ВМФ.

После того как человек в погонах подполковника медицинской службы — руководитель программы исследований объявил нам, что на нас будут испытывать новые препараты и дыхательные смеси для разрабатываемых аппаратов подводного плавания, он произнес для нас еще и красивую, зажигательную речь о важности предстоящих экспериментов, в конце которой слегка попугал всех присутствующих нависшей над социалистическим лагерем опасностью угрозы агрессии империализма. Затем перешел к прозе жизни и посулил нам «золотые горы» — аж почти по четыре рубля за каждый час опытов плюс массу времени для отдыха и повышенное высококалорийное питание.

— Да, хорошенькое дело получается, — перебил я Владимира, — использовать в качестве подопытных военнослужащих разведки, прикрываясь при этом махровой демагогией о необходимости такого шага в целях повышения обороноспособности страны и ссылаясь на воинские уставы, требующие беспрекословного выполнения любых приказов.

— Ты прав, беспредел процветает, — продолжил он, — но ничего не поделаешь, надо подчиняться, и наша команда без лишних рассуждений решила участвовать, к тому же не хотелось подводить своих: легенды об отчаянных парнях — морских диверсантах ходят по флотам, и труса праздновать — последнее дело. Ведь в наших частях не принято обсуждать приказы, своеобразный внутренний кодекс и специфика службы сформировали свои правила игры. Отношения между членами группы всегда складывались товарищеские, а от слаженности работы, от морального климата, от взаимопонимания зависит многое: выполнение порученного задания, здоровье, жизнь. Честь бойца особых миссий не допускает проявлять малодушие и трусость. Если не ты, то кто же? А наши ребята всегда готовы на все…

Уже на следующее утро мы приступили к выполнению заданной программы. Вначале состоялась маленькая экскурсия к месту, где нам предстояло стать материалом опытов. Около хорошо оформленного стенда один из врачей-физиологов познакомил нас с некоторыми деталями и нюансами программы. Задача была простой и требовала всего лишь здоровых организмов с отличной водолазной практикой.

Врач в черных погонах как мог утешал нас: опыты, мол, будем проводить не под водой, а в специальной имитационной барокамере. Камера хорошая, просторная, оборудована световой и звуковой сигнализацией, переговорным устройством и большими смотровыми иллюминаторами. Вы у нас будете, как на ладони.

Что было в этих словах? Неужели забота о боевых пловцах? По всей видимости, на выбор проведения опытов в барокамере повлияло то обстоятельство, что врачам необходимо было беспрерывно наблюдать, как будет действовать дыхательный газ и какова реакция организма на ту или иную дозу препарата. Под водой же, особенно на требуемой глубине, такие наблюдения весьма затруднены.

Выходцев на эти «трогательные» слова заботы произнес с сарказмом:

— Мы в этой камере будем как бациллы в пробирке, ну а вы — как добренькие микробиологи-химики, наблюдающие из-за стекла, так сказать, за процессом разложения.

— Ну, что вы, опасности для здоровья никакой. По нашим расчетам разработанный препарат должен действовать превосходно, — убежденно продолжал говорить врач. — сейчас и начнем эксперимент.

Нам незамедлительно выдали по одной маленькой таблетке, и тот же докторишка поставил задачу:

— Вы примете данную таблетку и через определенное время займете места в барокамере. Основным газом для дыхания у вас будет медицинский кислород. Далее вам сымитируют процесс погружения на глубину до тридцати-сорока метров. Как известно из физиологии, на таких глубинах кислород вызывает отравление организма. Обычно на глубине более пятнадцати метров боевые пловцы переходят для дыхания на азотно-кислородную смесь, что вызывает ряд неудобств и увеличивает громоздкость снаряжения. Наши поиски привели к изобретению состава, на основе которого изготовлены таблетки. Применение таких таблеток перед погружением под воду вызовет в организме пловца реакции, позволяющие предотвратить отравление, к тому же их действие будет стимулировать работоспособность. На глубине тридцати, а возможно и более метров, дыша чистым кислородом, вы будете чувствовать себя также хорошо, как, скажем, на глубине до пятнадцати метров. За период исследований мы определим: когда необходимо принимать таблетки, их дозировку и некоторые другие специфические вопросы. Если кому-то из вас во время эксперимента станет плохо, то мы приостановим опыт и быстро окажем помощь. А теперь за дело. Примите таблетки и в камеру.

— Что-то мне не нравятся их плоские шуточки, уважаемые сокамерники, — ухмыльнулся Мезин, — но отступать некуда, идем вперед. Как говорили при царях наши предки: «или грудь в крестах, или голова в кустах». Итак, с нами Бог.

— По-моему, в этом заведении другая религия, — поправил его Выходцев и показал рукой на висевший на красной стене у барокамеры строгий портрет типичного генерального секретаря ЦК КПСС.

— Что ж, ты прав, — спокойно ответил Мезин. — Тогда дополню сказанное: с нами Бог, ну а с ними генсек.

После этой словесной бравады каждый из нас молча проглотил свою пилюлю. Через какое-то время нас завели в барокамеру, врачи встали на свои места, эксперимент начался.

Начало не предвещало ничего плохого. Повышение давления в барокамере шло постепенно, все как при обычных тренировках или медицинском освидетельствовании. На глубине после двадцати метров меня охватило странное чувство беспокойства, — продолжал свой рассказ Наумчик, — пальцы рук задергались, а в висках застучало. Чтобы скрыть дрожь, пробовал сжать пальцы в кулак, но они не слушались и продолжали судорожно дергаться. Боли вначале не ощущал, но почувствовал чей-то пристальный взгляд. Я с трудом повернул голову. Через иллюминатор на меня в упор, улыбаясь, смотрел врач. Взгляды наши встретились…

Вдруг улыбка исчезла с его лица, и он резко повернул голову вправо от меня. В тот же миг Выходцев, сидевший в том месте, упал на пол камеры. Тело его билось в конвульсиях, глаза закатились, и через секунду он потерял сознание. Я сделал попытку наклониться к нему, оказать помощь, но неведомая сила держала меня в скованном состоянии, появилась острая боль, а руки самопроизвольно затряслись в неведомом ритме. Ужасно было все ощущать, видеть и не иметь возможности остановить этот кошмар.

Мезин тоже сидел как каменный, и только губы его истерично тряслись. Теперь уже из всех иллюминаторов на нас смотрели любопытные лица в белых халатах. Почему они бездействуют? Может все это галлюцинация? Надо подать сигнал бедствия, но мышцы скрутило, и руки не слушались. Время будто остановилось.

Внезапно наступило облегчение, судороги прекратились. Опыт приостановили. Входной люк открылся, и в барокамеру ввалились два санитара и вынесли Выходцева. Мы же продолжали сидеть, не веря в то, что с нами только что произошло, что первый этап позади.

— Кажется, живы, — после затянувшейся паузы отрешенно объявил Юра Мезин.