Тени Шаттенбурга - Денис Луженский

– А вот и Источник! – прошептал Николас.

В середине зала высились три колонны, образованные особенно толстыми, сросшимися воедино сталактитами и сталагмитами: бугристые, покрытые множеством уродливых наростов и наплывов. Прямо между ними в воздухе висело чуть заметное багровое свечение – и казалось, что сам камень колонн беззвучно стонет в страшной муке.

Кристиан стиснул зубы – он отчетливо видел ореол ужаса и боли, окружающий Источник. Черная паутина затянула все пространство пещеры – и, чем ближе к центру, тем толще становились нити незримой сети, тем гуще они сплетались. Юноша заметил, как исказилось неизменно спокойное лицо Перегрина. Чужак тоже ощущал эманации Источника – и наверняка сильнее, чем он.

* * *

– Стража, – почти неслышно прошептал Николас.

Микаэль кивнул – он уже заметил охрану. Интересно, сколько их здесь?

«Хорошо, что это обычные люди, – подумал нюрнбержец. – Очень бы не хотелось столкнуться тут с какими-нибудь диавольскими тварями. Хотя еще неизвестно, что это за бойцы, – может, окажутся похуже тварей…»

Первый замеченный им стражник расположился возле одной из трех колонн: положив на колени боевой топор, мужчина откинулся на плоский камень и словно грелся в багровом сиянии. Лицо охранника скрывал надвинутый капюшон – казалось, он решил вздремнуть, однако что-то в его позе заставляло усомниться, что он спит.

Пара людей – у одного топор, у другого короткое, до середины древка окованное железом копье – прохаживались слева от Источника, петляя между сталагмитами, и зачем-то внимательно рассматривали пол. Вот один из них быстро наклонился, и его сжимающая нож рука мелькнула в ударе. Когда человек выпрямился, на длинном лезвии корчилось изрядных размеров создание, напоминающее стеклянистую сколопендру с клешнями. Прислонив топор к стене, стражник ловко оборвал пойманной твари многочисленные ножки, открутил и выбросил голову, высосал клешни, после чего, распоров хитиновый бок ножом, развернул свою жертву, точно сложенный вдвое лист бумаги, и принялся выгрызать бледное нитчатое мясо.

Микаэля от этой картины замутило, а вот напарник удачливого охотника завистливо покачал головой и стал приглядываться к полу старательнее – явно тоже не прочь был подзакусить.

Еще двое сектантов расположились справа от Источника – один меланхолично выглаживал оселком лезвие меча; второй, отложив оружие, подшивал боевую рукавицу: прокалывал сапожным шилом толстую кожу, тянул суровую нить.

Последний стражник, устроившийся дальше всех от входа, готовил пищу – пластал ножом студенистую мякоть грибов, мелко крошил ее и ссыпал в котелок, исходящий паром на небольшом костре. Выходит, всего шестеро…

– Не будем затягивать, – Девенпорт поудобнее перехватил скимитар. – Я возьму того, что сидит.

– Ваши с Мареком – двое слева, – сказал Микаэль Ульрике. – Николас, справа – наши. Перегрин, тебе остается повар.

– Нет, – неожиданно возразил чужак. – Я пришел сюда не затем, чтобы убивать людей, пусть даже и таких. Ворг и Источник – вот моя цель.

– Что… – начал было Девенпорт, но Микаэль сжал плечо наемника:

– Ему виднее. С поваром и сами как-нибудь сладим, а вот с той тварью – едва ли.

– Дело ваше, – буркнул француз. – Только не пойму я, как можно отсиживаться, пока рубка идет.

– Мы с Кристианом останемся здесь, – странник вдруг скривился: – Аура… тут вроде есть кто-то еще… Эльген гарск! Провал мешает!

– Показалось, – проворчал Оливье. – Вон они – все как на ладони. И больше никого.

– Хорошо, если так, – было видно, что Перегрин мучительно пытается понять, ошибся он или нет.

– Некогда рассусоливать. Вперед, mon cher! – Пригнувшись, капитан мягким скользящим шагом направился к намеченной жертве.

Ульрика и Марек, хоронясь за островерхими столбиками сталагмитов, двинулись к «своим» стражникам; Николас и Микаэль заходили так, чтобы прижать противников к стене.

Они уже были совсем рядом, готовые стремительным рывком преодолеть разделяющие их и врагов считаные локти расстояния, когда прямо за спиной Николаса бесшумно поднялась огромная туша, едва не цепляющая головою низкий потолок.

– Сза-а-а!.. – заорал Кристиан.

В тот же миг словно лопнула истончившаяся до предела нить, и каждое мгновение переполнилось событиями.

Вот Марек вылетает из-за скрывавших его камней, и стражник поворачивается навстречу, парируя древком копья удар топора. Острие прокалывает воздух в опасной близости от шеи парня, но оказавшаяся рядом Ульрика уже сносит врагу левую руку по локоть: ни кольчужный рукав, ни наруч из толстой кожи не могут остановить ханьского меча. Клинок баронессы словно вычерчивает на теле человека иероглиф «смерть». Изрубленный стражник еще падает, а топор Марека уже врезается в спину (кто сказал, что это честный бой?!) второму стражу, только и успевшему, что отбросить выгрызенную сколопендру.

Вот Девенпорт одним движением, словно рыбак карася, вскрывает своего противника от паха до грудной клетки – сизые, исходящие на холоде паром змеи кишок кольцами валятся из распоротого живота. Но враг еще стоит и даже рубит топором в ответ – с такой силой, что наемник едва успевает уклониться. Уходя от удара, он делает колющий выпад – точно в приоткрывшуюся подмышку. Скимитар глубоко вонзается в тело. Готов!

Поразив стража в печень, Микаэль проворачивает клинок в ране и прекращает скоротечные мучения врага ударом ножа под нижнюю челюсть.

Николасу достается «портной», и меч министериала попросту сносит сектанту голову. Тот даже не успевает схватиться за оружие – из обессилевших пальцев выпадают лишь шило и дырявая рукавица.

Последним гибнет повар: у него выходит только развернуться и встать с корточек… а потом повалиться в костер, опрокидывая фонтанирующий кипящей водой и нарезанными грибами котелок, и страшно видеть, как тело, еще не успевшее понять, что оно уже мертво, бьется, разбрасывая в стороны шипящие уголья…

… а Николас все никак не замечает приближающуюся тень за своей спиной…

* * *

Бросаясь вперед, Кристиан видел, как поднимается для удара когтистая лапа, как вздуваются мышцы на широченных плечах. Он еще кричал, и первым на его крик обернулся Микаэль. Зрачки воина расширились, рот открылся для предостерегающего возгласа…

Юноша не слышал слов нюрнбержца и не чувствовал, как его колено врезается в каменное тело сталагмита. Он видел лишь спину чудовища, а единственное, что ощущал, – это тепло, тонкими ручейками стекающее по правой руке к зажатому в пальцах черенку гольбейна. Тепло казалось странным – колючим и сухим, как ветер на пыльной дороге, но у Кристиана совсем не было времени, чтобы задуматься над этим. Швырковый нож Микаэля неспешно плыл по воздуху к голове твари. Николас оборачивался… поздно: кривые когти уже рванули кольчугу на его боку.

В следующее мгновение Кристиан прыгнул и двумя руками вонзил призрачно мерцающий гольбейн в загривок чудовища.