Авиаторы Его Величества - Василий Зеленков

Тренировкой офицеров занимаются одиннадцать Военных академий Его Величества. Поступать в них разрешено выпускникам кадетских корпусов, военнослужащим в звании не младше сержанта и молодым людям, сдавшим на высший балл альконский язык, историю, математику и общефизическую подготовку.

Выпускники кадетских корпусов и военнослужащие обучаются три года. Остальные – пять лет.

Успешно завершившие обучение получают звание младшего лейтенанта, кроме уорент-офицеров второго и первого ранга. Уорент-офицеры второго ранга выпускаются в звании старшего лейтенанта. Уорент-офицеры первого ранга – в звании капитана ВВПК или лейтенант-коммандера ВВКК.

Часть программы обучения посвящена службе в военно-воздушных корпусах, но основное время отдано специализациям. Например, пилоты перехватчиков тренируются летать целых два года.

Мария Гейц

В кабинете Леовена Алеманда дела обстояли спокойнее. Интендант Флейц ушел и унес все оружие – Руфин Бертрев лишился даже вилок и столовых ножей. Зато валета не приковали к креслу, другой мебели или трубам.

Бертрев нашел золотую середину между правдой и враньем. Он настолько убедительно изобразил скатывавшегося в маразм старика, что Флейц с жалостью посмотрел на Алеманда. Из уважения к выслуге лет аристократы нередко оставляли при себе балласт, который давно следовало бы списать на пенсию.

Алеманд позволил интенданту заблуждаться.

Флейца сменили два парня в комбинезонах авиатехников: рыжий и брюнет. Алеманд запомнил, что ключ от наручников интендант отдал первому, и принялся изучать обоих.

Венетрийские детины, каких пруд пруди в герцогстве. Обоим на вид лет девятнадцать-двадцать. Служили не больше года, если вообще когда-либо состояли на Флоте. Мышцы слабые, движения неточные – походка гражданских, не авиаторов. Боевой подготовки нет. Оружие: «таганы» в кобурах под мышками и складные ножи на поясах с инструментами.

Стрессоустойчивость низкая. Их определенно нервировало ровное высокомерие пленника, но руки они не распускали. Алеманд не дал повода, а напасть первыми щенки побоялись.

Без наручников офицер легко бы справился с ними, однако дубовое кресло сделали на совесть – ни разломать, ни раскрутить. С ухода Флейца офицер теребил соединявший конец подлокотника с сиденьем столбик и едва-едва расшатал. Такими темпами он рисковал застрять в кабинете навечно.

Алеманд с надеждой посмотрел на Бертрева.

– М-молодые люди, – валет повернулся в кресле, – н-не желаете ли чаю? М-мы здесь с вами четвертый час. И я н-ноги н-немного разомну, и вам радость.

Авиатехники переглянулись. Брюнет кивнул.

Бертрев тяжело поднялся и, шаркая, направился к своей комнате. Рыжий пошел за ним и встал в дверях.

Алеманд проводил их внешне бесстрастным взглядом. Валет ничем не выдал, что задумал. Офицер не понимал, как действовать, и напряженно вслушивался в позвякивание приборов. Бертрев тысячу раз заваривал ему чай. Алеманд знал шаги наизусть и надеялся на подсказку.

Валет поставил на поднос блюдца с чашками и дрожащими руками расправил уголки накрахмаленных салфеток.

Рыжий хохотнул – его забавляла старческая одержимость этикетом – и подпер плечом дверь. Увидев это, брюнет расслабился. Алеманд, наоборот, собрался, как пружина револьвера перед выстрелом: все мышцы напряглись, лишь на лице сохранилась маска непоколебимого спокойствия.

Бертрев отмерил заварку и трижды ударил по ситечку большим пальцем, стряхнув ароматную пыль в раковину. Опустил его в чайник, налил крутого кипятка – альконский фарфор не лопнул, выдержав испытание. Засек три минуты по карманным часам с полированной дубовой крышкой. Удовлетворенно кивнул. Извлек ситечко, отложил и до краев наполнил чашки.

Взяв поднос, валет чинно двинулся к выходу. Рыжий выпустил старика. В этот момент руки Бертрева дрогнули. Чашки звонко затанцевали на блюдцах – на охранника выплеснулся кипяток.

– Ах ты ж!.. – рыжий бросился к уборной.

Брюнет расхохотался.

– Прошу прощения, – огорченно пробормотал Бертрев, торопливо опуская поднос перед Алемандом. Неразличимое движение кистью – и непонятно как оказавшийся в пальцах валета ключ от наручников проскользил к краю столешницы и упал в ладонь офицера.

Алеманд возликовал: «Свобода!»

Когда щелкнул замок и офицер рванулся с кресла, оставшийся охранник схватился за кобуру. Однако провозился с клапаном – только и успел вынуть «таган». Бертрев тут же расколотил заварочный чайник о его запястье. Брюнет взвизгнул и отскочил, баюкая ошпаренную руку. «Таган» упал на пол.

Алеманд сорвал с пояса парня складной нож. Короткое лезвие щелкнуло в полете и по рукоять вошло в незащищенное горло. На рукав мундира плеснула кровь, прошив кипенную ткань алой строчкой.

Офицер перекинул нож в левую руку, подхватил «таган» и нацелил в дверь уборной.

– Сдавайтесь, или я вас убью, – его ледяной тон не позволил усомниться в ультиматуме.

Рыжий не рвался в герои. Дверь уборной приоткрылась. Вначале «таган», затем нож проскользили по полу в сторону офицера. Охранник медленно вышел, держа руки высоко над головой.

Бертрев наклонился и поднял оружие.

Алеманд приказал ему приковать пленника наручниками Флейца к креслу и убрал «таган» в снятую с трупа кобуру. Бросив взгляд на рыжего и повторно осмотрев тело, он мрачно отметил отсутствие раций.

– Мне кажется, сэр, пол нуждается в чистке, – сдержанно сказал Бертрев.

– Уверен, вы решите эту проблему. Потом, – Алеманд повернулся к пленнику: – Итак, мистер венетриец…

Рукоприкладствовать не пришлось. Рыжий ценил свое здоровье и раскололся быстрее, чем сдал позиции в уборной. Он знал мало, но офицер отчасти разобрался в ситуации.

Алеманд пришел к схожим выводам, что и майор Анатолий Даремин, старший лейтенант Себастьян Левицкий, лейтенант Юстас Диров. Захватчики взяли внезапностью – у них было слишком мало людей, чтобы удержать корабль при хотя бы малейшем отклонении от первоначального плана. Почти всех офицеров согнали в главный тренировочный зал, прочих членов экипажа – в кубрики и лазарет. Тех же, кто дежурил во время захвата на квартердеке, заперли на мостике.

Офицер еще не закончил допрос, когда по «Вентас Аэрис» прокатился глубокий гул. Фрегат содрогнулся.

Алеманд рефлекторно схватился за револьвер, и пленник испуганно вжался в кресло. Бертрев оперативно запечатал ему рот салфеткой, для надежности перетянув кухонным полотенцем.

На нижних палубах зазвенела пожарная сигнализация и взревела боевая тревога.

– Идемте, Бертрев! Кажется, это уже не мистер Ижерев… – Алеманд принюхался, боясь учуять гарь. – Я хочу вернуть корабль, пока его не спалили!

– На фрегате надежная система пожаротушения, – резонно напомнил валет.